Целицельница 2

Вот теперь все встало на свои места. А то начала с невинного: «Не знаешь, где Лука…» И взгляд такой… наивно-беззащитный.

Впрочем, важнее было другое. Эта барышня умела замечать нюансы и делать правильные выводы. Чтобы связать меня с хозяином стрелкового клуба ей хватило упоминания крестного и машины с соответствующей эмблемой на стоянке.

— Ты предлагаешь мне влезть в его дела? — в очередной раз напомнив себе, что держаться с ней нужно настороже, посмотрела я на Анну, как на умалишенную.

Игрой здесь и не пахло. Не знаю, как ее, но меня с детства приучали, что чужие дела, это — чужие дела и любопытство не просто неприемлемо — категорически запрещено. И если тебя не просят…

А то, что у меня не всегда получилось… Это были уже семейные проблемы.

Похоже, о чем-то подобном она все-таки слышала. Вздохнув, развела руками и поднялась:

— Извини, не подумала. Но если вдруг…

— Если вдруг, то обязательно скажу, — заверила я, с грустью посмотрев на остывающий борщ.

Аня намек поняла правильно. Еще раз кивнула и направилась в сторону раздачи.

Я проследила взглядом, успокоившись, когда она, с уже заставленным тарелками подносом, устроилась за столиком в другом конце столовой.

Первые две пары стали настоящим кошмаром — каждого в группе опрашивали не по одному разу, дав понять, что времени на раскачку нет и выходные не для отдыха, а для повторения всего изученного.

После большой перемены — факультатив по медицине катастроф.

На первый взгляд, можно и расслабиться, но не тогда, когда занятия ведет Людмила Викторовна. Уж она-то не ограничивалась простой подачей материала, устраивая нам смесь из короткой теоретической подготовки и практических заданий.

С одной стороны это было даже здорово — все закреплялось по мере изучения. С другой…

С другой, тем, кто с третьего курса, было все-таки легче. Как минимум, физически. Особенно, когда речь заходила об отработке эвакуации.

— Чего она от тебя хотела? — Я только и успела, что взять ложку, как мое одиночество вновь оказалось нарушенным. На этот раз парочкой. Петром и Киром.

Окинув столовую быстрым взглядом — свободных мест было более чем достаточно, посмотрела на них исподлобья:

— Вас здороваться не учили?

Вчерашний поиск стоил мне почти двух килограммов. И это, несмотря на то, что меня все-таки заставляли есть.

Имейся у меня лишний вес, только порадовалась бы, но лишний вес у меня отсутствовал. Был его недостаток, который мне всячески мешали восполнить.

— Привет, — добродушно улыбнулся Кир и кивнул брату на раздачу.

Тот, ни слова не говоря, встал и направился за едой.

— Привет, — как только Петр отошел, ответила я Киру. — Вы по делу или просто стало скучно?

— У тебя борщ остыл. Петька сейчас принесет горячий, — проигнорировал мой вопрос Кир.

Вздохнув, взяла тарелку в руки. Небольшое усилие и…

Стихийный дар у меня тоже имелся. На всякие мелочи, вроде подогрева пищи, его вполне хватало.

— Здорово! — вполне серьезно оценил мои успехи Кир. — А охладить можешь?

— Могу, — не стала я делать секрета из своих «талантов». — Немного.

— А что еще можешь? — не скрывая интереса, уточнил он.

— Надеть тарелку тебе на голову! — разозлилась я. — Вы мне дадите поесть или нет?!

— Извини, — довольно улыбаясь, откинулся на спинку стула Кир. — Приятного аппетита.

— Спасибо, — буркнула я, вновь принимаясь за еду. Пока была такая возможность.

Петр вернулся, когда я уже закончила с борщом. Не знаю, с чего Кир решил, что его братец позаботится и обо мне, но на подносе наличествовали только по две тарелки с салатом и вторым, и кружки с морсом.

Ели мы молча. Да и о чем говорить? Я бы, может, и хотела спросить, о какой двоюродной сестре шла речь в разговоре с Трубецким, но делать этого точно не стоило. Юля стала случайной свидетельницей их общения. Так все и должно было остаться.

— Саш, а что от тебя хотела Анна? — дав мне доесть, повторил свой вопрос Кир.

Отставив почти пустой стакан — в отличие от парней, я взяла чай, откинулась на спинку стула и сложила руки на груди:

— Это допрос?

Кир с Петром переглянулись и тут же продемонстрировали мне похожие на оскал улыбки:

— Да, — категорично произнес один.

— Нет, — уверенно вторил ему другой.

— Вы хотя бы определились, — не сдержавшись, хмыкнула я. И тут же, опустив руки, начала подниматься: — И вас это совершенно не касается.

— Ее мать занимается не очень хорошими вещами, — жестко произнес Кир.

Сев обратно, посмотрела на него вопросительно. Мол, сказав «а», не стоит затягивать с «б».

— Она вербует студентов для родов. В том числе и заграницу. Найм долгосрочный, но там такие условия, что вполне может стать пожизненным.

— А вы откуда знаете? — нахмурилась я. — Тоже предлагала?

— Смеешься?! — хмыкнул Кир. — Нам?! Она еще не совсем с ума сошла, чтобы связываться с нашей семьей.

— А с моей, значит… — скривившись, качнула я головой.

— Саш, ты не принимай на свой счет, но приехавшие из провинции студенты часто не понимают, что скрывается за подобными предложениями. А когда до них доходит, становится поздно. Контракт подписан и расторгнуть его практически невозможно.