Цена

ВИКТОР. Что изменилось? Мы армия дьявола, мы захватили этот город, а когда он снова взорвётся, спасибо, если у нас останется хоть крыша над головой! (УОЛТЕРУ). Да как ты мог мне такое сказать? Оставить его и чтобы он жил на пятерку в месяц? Извини, но мозги ты мне не запудришь, и если у тебя рыльце в пушку, то у других нет. Говоришь, пришел всё выяснять, а пытаешься всех здесь одурачить. Никто нашу жизнь не придумывал, на тебе лежала ответственность, а ты взял да избавился от нее… Можешь идти, я пришлю тебе твою половину. (Отвернувшись от УОЛТЕРА, идёт через комнату).

Длинная пауза.

УОЛТЕР. Если ты умеришь свой гнев, я тебе кое-что скажу, Вик.

ВИКТОР не двигается с места.

Я знаю, что должен был сказать это много лет назад. И я пытался. Когда ты пришел ко мне, я сказал тебе, помнишь, я сказал: «Проси денег у отца». Я это сказал.

Пауза.

ВИКТОР. Что ты имеешь в виду?

УОЛТЕР. То, что у него были почти четыре тысячи.

ЭСТЕР. Когда?

УОЛТЕР. Когда вы здесь питались отбросами.

Пауза.

ВИКТОР. Откуда ты это взял?

УОЛТЕР. Он просил меня куда-нибудь их поместить.

ВИКТОР. Поместить?

УОЛТЕР. Да. Как раз перед тем, как послал тебя ко мне.

ВИКТОР молчит.

Вот почему я никогда не посылал ему больше. А если по совести, то и вообще посылать было не надо.

В молчании ВИКТОР садится. Он ни на кого не смотрит — стыд застилает ему глаза, но он ещё пытается с ним бороться.

ВИКТОР(как бы всё ещё проверяя факты). Так в самом деле? И где, в банке?

УОЛТЕР. В основном, Вик. На них-то он и жил, почти до самой смерти. А то, что мы ему давали, ему бы не хватило.

ВИКТОР. Но он несколько раз же куда-то устраивался…

УОЛТЕР. Но это ему почти ничего не приносило. Верь мне, жил он на свои. Я сказал ему тогда, что если ты будешь учиться, я его буду содержать. Но он продолжал смотреть, как ты бегаешь с работы на работу, чтобы прокормить его. И я, чёрт возьми, не стал приносить в жертву еще и себя. Так можешь ты это понять или нет?

ВИКТОР поворачивается к креслу в центре комнаты и, качая головой, издает стон, в котором к гневу примешивается изумление.

Малыш, сейчас на него сердиться бессмысленно. Помнишь, что с ним было, когда он понял, что ничего больше не заработает? Тогда он был безутешен.

ВИКТОР(протестуя — он всё ещё не верит). Но он же видел, что я содержу его, разве нет?

УОЛТЕР. Он не знал, как долго…

ВИКТОР(сердито). Что значит «как долго»? Мог сообразить, что никуда я не денусь…

УОЛТЕР. Знаю, но всё-таки он был уверен, что рано или поздно это случится.

ЭСТЕР. Он думал, что Виктор уйдет.

УОЛТЕР(боится, что ВИКТОР снова вспыхнет и гасит разгорающееся пламя). Ну… можно считать, что да.

ЭСТЕР. А я это знала! Господи, когда я научусь верить собственным глазам?

УОЛТЕР. Он был в ужасе, дорогая, и… (ВИКТОРУ). Я не хочу сказать, что он не испытывал к тебе признательности, но на самом деле он не мог ничего понять. И мне тоже казалось, Вик, что тебя надолго не хватит.

ВИКТОР смотрит на брата: на лице УОЛТЕРА деликатность, но чувствуется, что он может вот-вот взорваться.

Ну, теперь ты должно быть видишь, что няньчиться с ним было нечего. Такой-то ценой!

ВИКТОР не отвечает.

ЭСТЕР(с грустью). Он понимает.

УОЛТЕР(чтобы сгладить углы и прийти к примирению). Мы можем работать вместе. Знаю, что можем. И я бы хотел попробовать. Твой ответ?

Длинная пауза. ВИКТОР теперь смотрит на ЭСТЕР, стараясь увидеть выражение её лица. Он понимает, что она хочет, чтобы он согласился. Его вот-вот начнет тошнить. В конце концов он поворачивается к УОЛТЕРУ и новое выражение (он знает!) появляется в его голосе.

ВИКТОР. Почему ты не сказал мне, что у него были деньги?

УОЛТЕР. Я сказал, когда ты пришел у меня занимать.

ВИКТОР. «Спроси отца»?

УОЛТЕР. Именно!

ВИКТОР. Но разве я пришёл бы к тебе, если б имел хотя бы отдаленное представление, что у него под задницей четыре тысячи. Так что эти твои слова — все равно что ничего.

УОЛТЕР. Подожди секунду… (Показывает на арфу).