Цена бесчестья

Достаточно быстро он сумел узнать, что она подъехала к вокзалу в половине первого дня. Ещё через некоторое время он уже был на вокзале. В тринадцать ноль четыре отходил поезд в Севилью, в тринадцать двадцать две — в Мадрид. Теперь следовало принять решение. В Мадрид она бы не стала возвращаться, слишком шумный город, в котором может быть много её соотечественников. Значит, Севилья. Там должно быть ещё больше её соотечественников. Туристический центр Андалусии. В начале октября ещё очень много гостей. Или из Севильи она куда-то отправилась? Слишком рискованно. Она не может себе позволить все время ездить в поездах. Ей нужно конкретное место, где она сможет остановиться. Дронго подошёл к расписанию движения поездов. Отсюда она решила уехать в Севилью. И по дороге поезд должен пройти через Кордову. Более тихий город, где гораздо меньше туристов. Особенно в октябре. Южный андалусийский город, где она может переждать несколько дней. Осталось только пять дней. Пять дней. Если он все правильно просчитал.

Он взглянул на часы. Нужно вернуться в отель, забрать вещи и выехать в Кордову. Если он правильно просчитал. Если нет, тогда придётся искать Веру Логутину в Севилье или отправляться дальше на юг, в Кадис или на Гибралтар. Хотя нет, Гибралтар точно отпадает. Это уже английская зона, а значит, выезд из Шенгёна и прохождение границы.

Дронго вернулся в отель, забрал вещи и снова приехал на вокзал. По дороге он приобрёл недорогой аппарат сотовой связи и купил две карточки, чтобы поговорить с Вейдеманисом. Важно было правильно рассчитать время. Когда в Испании будет двенадцать часов дня, в Москве будет два часа дня. Именно в это время Вейдеманис окажется в салоне, и как раз Дронго обязан позвонить. Расчёт строился на точности его звонков, иначе долгое пребывание Вейдеманиса в этом салоне могло вызвать обоснованное подозрение возможных преследователей.

Он как раз успел к поезду. Сидя в полупустом вагоне, Дронго смотрел в окно, размышляя о сроках. Осталось только пять дней. Если она знала о возможном выступлении премьера, то могла точно рассчитать время, которое ей нужно, чтобы отсидеться и где-то переждать. Тогда получается, что люди, которые её преследуют, не хотят выступления бывшего руководителя правительства. Не хотят ни при каких обстоятельствах. Не останавливаясь ни перед какими жертвами. И тогда нелогичные, на первый взгляд, покушения на Оглобина и Репникова становятся достаточно понятными и выстраиваются в одну схему. Журналист и бывший чиновник, возможно, владели какой-то тайной, о которой никто не должен был узнать. Либо пытались выступить против бывшего главы правительства. Нет, так не получается, иначе бы их убирали совсем другие люди. В первом случае это должны быть сторонники бывшего премьера, во втором — его противники. Черт возьми, абсолютно глупая и непонятная ситуация. Нужно позвонить Эдгару в Москву, пусть узнает все об этом выступлении.

Он все время смотрел на часы. Когда две стрелки — часовая и минутная — соединились на двенадцати, Дронго поднялся и прошёл в конец вагона, где никого не было. Сел в кресло и набрал номер салона. И почти сразу услышал знакомый голос Эдгара Вейдеманиса.

— Добрый день, — начал Дронго, — что произошло? Третий вариант?

— Да, — безжалостно ответил Эдгар, — ты уже звонил, чтобы Джил и дети куда-нибудь уехали?

— Да. Рассказывай, что случилось.

— Бывший премьер должен выступить девятнадцатого, — сообщил Вейдеманис, — на этот день назначена его пресс-конференция.

— Я уже знаю. Сообщение о его предстоящем возвращении в Москву и выступлении есть почти во всех европейских и американских газетах. Ты думаешь, она ждёт этого числа?

— Уверен. Она поэтому и уехала. Решила переждать.

— На чьей стороне она находится? Как ты считаешь? Могу предположить, что на его. Она работала там вместе со своим бывшим шефом, который так некстати попал в аварию. Судя по всему, ты был прав. Они все подстроили.

— А журналист? Если это одни и те же люди, то зачем убирать журналиста?

— Не знаю. Но мы сейчас все проверяем с Кружковым. И видимо, вышли на них. Я уверен, что все наши телефоны прослушиваются. И против нас действуют мои бывшие коллеги. Ты меня понимаешь?

Да, — помрачнел Дронго. Бывшие коллеги офицера КГБ Вейдеманиса — это сотрудники спецслужб. Бывшие или настоящие. Не суть важно. Главное, что они могут подключаться к телефонам и устраивать подобные аварии. Остальное лишь частности.

— Когда ты позвонишь? — спросил Эдгар.

— Завтра в одиннадцать. Или в час по-вашему. Приходи в салон днём. Узнай все про предстоящее выступление. На всякий случай задействуем и четвёртый вариант.

— Правильно, — согласился Вейдеманис, — мы изучаем её записную книжку. Она готовила материалы для погибшего в аварии. Ты меня понимаешь? Имела разговоры со многими людьми. Где ты сейчас?

— На юге Испании. Она один раз использовала здесь свою кредитную карточку. Завтра я позвоню. Будьте осторожны. Может, тебе тоже отослать куда-нибудь свою дочь и мать?