Цена бессмертия

...Коридорчик расположен поперек, слева поворачивает в кухню, справа и прямо — двери в комнаты. Прямо, надо полагать, «горница», как называла гостиную мать Большакова, смеша райцентровских родственников, которые называли такую комнату залом. Справа, очевидно, спальня. Мебели в коридорчике нет, если не считать самодельных стенных шкафов, коих великое множество вдоль всех стен. Среди шкафчиков оборудованы книжные полки. Коридор — несколько непривычное место для книг, но Большаков из воспоминаний Ирины знал, почему они здесь хранятся. Потому что все не помещаются в комнатах. Сигнализации в коридоре нет. А что в этом шкафчике? Комплект снаряжения для лазания по скалам или стенам: тонкие сверхпрочные тросы, карабины, пояса. А здесь должна быть палатка. Проверим. Так и есть: палатка на своем месте, а кроме неё набор колышков, пучок шампуров и мачете с зазубренным лезвием. Рубцова помнит, как оно висело на стене. Убрал, значит, с глаз долой. Скромность украшает мужчину. Но эта устрашающая штуковина тоже была неплохим украшением. Устрашающее украшение. Украшающее... Стоп, не увлекаться. Илья закрыл шкафчик и заглянул в «горницу».

Подслушки и здесь не оказалось. А книг, действительно, навалом. От них была свободна только часть зала, отведенная под комплект тренажеров. Значит, всё-таки не горница, а зал. Спортивный. Помнится, в спальне тоже должно быть много книг.

Большаков перешел в спальню и уважительно присвистнул. Эта комната, в свою очередь, была чем-то средним между мастерской и библиотекой. Стеллажи с книгами занимали всю стену от пола до потолка. Они показались Илье любопытными. Полки были сделаны из дубовых досок и одновременно играли роль лестницы. Если нужный том находится где-нибудь под потолком, по полкам можно лезть, не стесняясь, тем более что широкие нижние приглашающе выпирают, а верхние настолько узки, что книги едва на них помещаются. Но снимать оттуда их легко и удобно.

Илья быстро просмотрел названия на корешках. Художественной литературы сравнительно немного, но очень много книг по истории. Приятно было встретить справочники по информатике. Большаков приветствовал их, как старых знакомых, радостно-удивленным поднятием бровей. В коридоре хранилась литература по медицине, психологии и почему-то ботанике. В зале — прочие разделы биологии, геология, физика, языкознание, застекленная полка с древними фолиантами — и снова история, история, история...

Здесь, в этой комнате, когда-то жила Ирина. Спала на этой кровати, читала эти книги. Вот эту читала. И «Иудейскую войну». И вот эту тоже. Этот тренажер появился позже, а на этом она занималась. На Большакова накатило знакомое состояние «дежа-вю», только теперь оно брало истоки не во сне и не в реальности, а в тщательно изученных чужих воспоминаниях. Илья пошел по коридору и открыл дверь в ванную.

Вот сюда Лесник приволок её, пьяную вусмерть, приводил в чувство, поливая то холодной, то горячей водой. Раздел и выкупал, как ребенка. И обтирал насухо полотенцем, как маленькую.

А вот сюда, за соседнюю дверку, ей пришлось броситься, когда после первого за долгое время человеческого ужина её вывернуло наизнанку. Здесь, на кухне, он впервые напоил её терпким отваром лесных трав по своему рецепту. Но это было позже...

Увлеченный чужими воспоминаниями, Илья не забывал, однако, прозванивать помещение ахмеровскими приборчиками. Но ни охранной, ни подслушивающей аппаратуры он не обнаружил. Самое вероятное из объяснений звучало так: степень засекреченности Лесника была такой, что отдел внутренних расследований не имел права использовать на его квартире средства электронной разведки. А возможно, вообще не имел права следить за таким сотрудником. В устах Большакова это звучало несколько иначе: «Лесник, значит, top secret, а те, кто мог бы слушать его, менее секретны — top less secret».

Что ж, это было на руку Илье, однако он пока ещё не нашел своей «зацепочки», которая помогла бы ему раскрутить весь клубок событий и отношений, связанных с Ириной Рубцовой. Что он искал? Он и сам не мог бы точно ответить. Большаков бродил по квартире, положившись на свою хваленую интуицию, которая, однако, не спешила ему помогать.