Цена его жизни

— Согласен! — не колеблясь ответил Антонов-Агатов.

За свою жизнь он брался и не за такие дела, так что предложение приятеля его не только не испугало, а, напротив, обрадовало. Почему бы и не попытаться? Чем он хуже Касьяна Плевакина? А так жить, как живет приятель, ему давно мечталось.

— Выпьем, Кристиан Агатов!

— Выпьем, Роберт Неуловимый!

Выпили. Закусили.

Закусив, выпили.

Повторили…

— Дай передохнуть, Роберт… Вот ты говоришь: «Мы, литераторы…» А чем… Изв… Изв… Мы сейчас сольцой присыплем… вот так… и пятнышка не будет… А чем литератор отличается от писателя?

— Литератор, Кристиан, быстрее пишет. И ты чтобы завтра же засел за роман. Возьми, конечно, нашу финансовую тему: приключения советского разведчика во время Великой Отечественной войны с фашистской Германией. Учти: самое главное — это головокружительный сюжет. Чтобы ом был закручен до полного расстройства читателя. То есть чтобы на каждой странице твой герой, назови его Иваном Бесстрашным, попадал в совершенно безвыходное положение и, конечно, совершенно благополучно из него вывертывался. В самую последнюю минуту. Когда наивный читатель, ужаха… ужасаясь, убеждается, что уже все, что уже никто и ничего его не спасет. Конец! А ты спасешь! Используй свой жизненный опыт, когда и тебе не раз приходилось выкручиваться.

— Но, Роберт, я еще ни разу не был этим… разведчиком. Откровенно говоря, всегда подальше обходил и чека и еще милицию, конечно. Так что, как эти самые разведчики работают — и не знаю. И войны я не нюхал. Понаслышке знаю.

— Ч-чудак! Ты думаешь, мы знаем, как работают советские разведчики? По секрету скажу; просвещаемся, читая друг друга. А сведения, как работают советские разведчики, мы черпаем из заграничного детектива. К нашему счастью, его пока еще издают, не скупясь. Вот где нашему брату учиться мастерству! Вот где закручено так закручено! А для нас занимательность — самое решающее, потому что это и есть специфика детективно-приключенческой литературы. Чтобы от всего серьезного отвлекала! Так что, Кристиан, не тревожь себя раздумьями. Добра тебе хочу по старой дружбе. Строчи! И чтобы потолще получалось. Потому что книги, к нашему с тобой счастью, оплачиваются по весу. По количеству так называемых печатных листов. Впрочем, это одно и то же. Чем толще будет пр… произведение, тем толще будет и твой кошелек, больше гонорарий то есть. Уразумел? Наливай по последней. Там на донышке что-то мерцает.

…Две недели новый творец детективно-приключенческих произведений изучал творения Роберта Неуловимого и пришел к выводу, что так накручивать он сумеет. Тем более что приятель обещал помочь написать, а затем и протолкнуть в печать.

— Начни с того, — поучал Роберт Неуловимый, прихлебывая пиво, — что твой герой, кадровый разведчик Иван Бесстрашный, обнаруживает темной ночью в нежилом лесу труп молодой и красивой женщины двадцати семи лет, порубленный на мельчайшие куски, разбросанные в строгом порядке с юга на север и с востока на запад.

Исследуя в мощную лупу один из кусочков из какого-то места красивого тела, разведчик точно определяет, что он принадлежит неизвестной ему разведчице Незабудке, что она пробиралась к нему с Большой земли с важным поручением, которое нельзя было доверить радиоприемнику.

По крестообразному расположению кусочков трупа, по тому, как они были аккуратно расположены, Иван Бесстрашный безошибочно устанавливает, что зверское убийство разведчицы — дело окровавленных рук начальника гестапо оберштурмфюрера СС полковника Абвера Адольфа Цапфке.

Иван Бесстрашный встает на правое колено, вскидывает вверх, к безлунному небу, мускулистый кулак и шепотом, чтобы его не подслушал этот Цапфке, что есть силы кричит про себя: «О, негодяй из негодяев! Я доберусь до тебя сегодняшней темной ночью, хотя бы мне и пришлось мужественно преодолеть девяносто семь и четыре десятых километра до твоего волчьего логова! Дрожи!..»

Затем, произнесши эту страшную клятву, Иван Бесстрашный бодро вскакивает на резвые мускулистые ноги, обутые в обувь сорок пятого размера вырывает из-под ближайшего куста новенькую, с иголочки эсэсовскую форму полковника и кричит шепотом уже по-немецки: «Дер иду!» И поясняет: «Их иду», то есть — это уже по-русски:

«Я иду!..»

Идет.

Переходит на торопливую рысь.

Потом на галоп.

В кромешной тьме натыкается на лесную растительность, царапая руки, ноги и прочее.

Одному ему известной секретной тропой через двадцать семь минут выбирается на пустынную дорогу — асфальтированное шоссе.

Смотрит на самосветящиеся часы.

По его расчетам, через три минуты должна пройти гитлеровская бронированная спереди и сзади, а также со всех боков малолитражка «Оппель».

Вздыхает облегченно:

— Успел!..

Она появляется ровно через три минуты, но с погашенными до полной темноты передними автомобильными фонарями.

Иван Бесстрашный разгадывает хитрую уловку врага: пытался проскочить мимо него, опытного разведчика, незамеченным! Ха-ха-ха!