Цена Империи

Когда приехали, таинство уже началось: человек триста – все в белых одеждах – стояли по грудь в воде и громко распевали по-арамейски. Языка этого Коршунов не знал, мелодии – тоже, но по тому, что некоторым из участников время от времени лили воду на голову, сообразил – крещение. Ну и ладушки.

– Ты, Настя, иди, а мы тебя там подождем! – Он махнул рукой в сторону рощицы немного выше по течению.

В роще они с Красным спешились, привязали лошадей.

– Купаться будешь? – спросил Алексей гепида.

– Не-а, – мотнул головой тот. – Я позавчера в бане был. Я лучше посплю.

– Ну как знаешь.

Коршунов спустился по травке на бережок, стянул тунику, размотал набедренную повязку и окунулся в воду. Как он и подозревал, вода оказалась слишком теплой, но – лучше, чем ничего.

От мысли переплыть на тот берег пришлось отказаться: по фарватеру непрерывно шли корабли – еще веслом или форштевнем по башке огребешь. Так что Коршунов поплескался у берега, поглядывая на толпу первохристиан: не забижают ли его даму?

Нет, все же это какое-то неправильное христианство. Даже простое язычество правильнее: зарезали петуха или там бычка (на крайняк – человечка), на идола кровью побрызгали, поплясали – и все путем. Нормальный дикарский праздник. А Христа трогать – нечего!

Алексей настолько проникся, что даже перекрестился и прочитал «Отче наш, иже еси на небесех…», единственную молитву, которую помнил, после чего успокоился, забрал вещички, вернулся в рощу, поглядел, как кони (порядок, не отвязались, пасутся), как Красный (спит), улегся в теньке на травке (хорошо-то как!) – и задремал…

Проснулся Алексей от какого-то шума, криков… Не сразу сообразил, где он и что происходит. В рощице было все в норме: кони паслись, гепид дрых… Настя?!

Коршунов подскочил, глянул… Ах ты, мать их!..

Там, где ранее благочинно пели и плескались мирные люди в белых одеждах, теперь было полным-полно вегилов или еще (хрен их разберет!) каких-то стражников. И стражники эти грубо согнали в кучу вопящих и плачущих раннехристиан. И кто-то из них уже валялся на земле, кого – пинали…

Дальше Коршунов действовал не рассуждая. Лягнул в бок мирно спавшего гепида, отвязал повод своего сармата и прыгнул в седло.

Алексей забыл, что он – голый, что он – один и даже оружия у него нет. «Башню» снесло напрочь.

Должно быть, вегилы немного удивились, когда увидели одного-единственного голого всадника, скачущего к ним во весь опор. Удивились, но продолжали делать свое дело. У них был приказ префекта охраны: в праздник Аполлона безжалостно пресекать все кощунственные деяния, нарушителей арестовывать и передавать римскому правосудию. Поэтому, когда префекту донесли, что неподалеку от виллы сенатора Марцелла несколько сотен христиан справляют обряд, оскорбляющий богов Рима, тот немедленно выслал полукентурию «бодрствующих»,[100]чтобы пресечь безобразие. С преступниками префект велел не церемониться: христиане в большинстве своем – грязные рабы и нищие плебеи. Вдобавок трусливы: полукентурии вполне хватит, чтобы доставить эту сволочь в Рим. Отдав сие распоряжение, префект спокойно отправился в цирк: кучка злокозненных христиан – не повод, чтобы пропустить игры. Префект был истинным любителем и ценителем гладиаторских поединков. Когда-то даже сам участвовал в них: в закрытом шлеме и под псевдонимом, разумеется, чтобы не порочить честь фамилии.

Коршунов на полном скаку врезался в цепочку вегилов, сшиб двоих-троих, развернул жеребца, вырвал копье у зазевавшегося стражника… Сармат Коршунова, настоящий боевой конь, плясал и лягался. Вегилы шарахнулись в стороны. Возможно, в первый момент они приняли голого разъяренного всадника за воплощение какого-нибудь бога. Первохристиане, женщины и мужчины (у многих головы наполовину выбриты), глазели на Коршунова с еще большим страхом, чем на вегилов. И не зря! Алексей наконец высмотрел в толпе мокрых, перепуганных, избитых свою Настю, не раздумывая бросил коня прямо в толпу, опять кого-то сшиб, но пробился, протянул руку:

– Залезай!

Анастасия мотнула головой: то ли хотела остаться с единоверцами и разделить их судьбу, то ли не желала подвергать опасности своего мужа…

– Залазь, я тебе сказал!!! – Он ухватил женщину и одним мощным рывком вздернул на спину жеребца и развернул его как раз в тот момент, когда вегилы метнули в него сеть.

Сеть он поймал копьем – и остался без оружия. Перепуганные первохристиане, пользуясь тем, что цепь вегилов «порвалась», бросились врассыпную… а вот Коршунова плотно взяли в кольцо.

– А ну слазь! – заорал ему вегильский опцион, тыча копьем в морду жеребца. – Ты кто такой, пожри тебя Орк!

– С дороги, тварь! – заорал в свою очередь Коршунов. – Я – кентурион Августа! – но сармата придержал. Сообразил, что драка с несколькими десятками вооруженных вегилов кончится для них с Настей плохо.

И тут в дело вмешался подоспевший Красный. Один, в пешем строю и всего лишь с дубинкой, но оч-чень эффективно: вегилы от его ударов полетели как кегли.

– Скачи, рикс! – заревел гепид. – Давай!