Цена короны

У большинства обитателей королевского дворца уже сложилось мнение по поводу случившегося. Мол, лорд Адрелиан во время землетрясения сильно расшибся и оттого пребывает во временном умопомрачении. Но в этом страшного ничего нет, недуг подобный со временем сам проходит. В самом деле: подобно любому человеку, занедужившему как телесно, так и душевно, лорд-регент сторонился людей… правда, для недужного подозрительно много времени проводил в серале.

Кто-то попытался уговорить его посетить целителя, но толку не добился. Благодушно ухмыльнувшись, лорд-регент похлопал доброжелателя по плечу и весьма доходчиво объяснил, что у целителя ему делать нечего, поскольку «здорового лечить – только увечить». Правда, это как раз никого не удивило: Адрелиан и прежде без особой нужды к лекарям не обращался. Так или иначе, опровергнуть, равно как и подтвердить догадки о наведении магической порчи, высказанные сайэром Авениром, не представлялось возможным. Подменить же лорда-регента двойником, а паче чаяния мыслеформом… Ни одному магу из живущих как ныне, так и прежде, не под силу сотворить такой мыслеформ или снабдить двойника такой личиной, чтобы их пропустил магический кокон, которым маги трех орденов – Белого, Алого и недавно образованного Серого – окутали королевский дворец…

Глава вторая

Как допрашивает Инквизиция

Экзекутор в серой рясе толкнул тяжелую дверь и вежливо поклонился, приглашая Амиллу пройти внутрь.

Девушке было не по себе. Почему? Она не знала. Ни евнух, который проводил ее к выходу из женской половины дворца, ни инквизиторы, что ждали ее там – никто ей не угрожал, никто не запугивал. Всю дорогу служители Серого Ордена молчали. Амилла не слышала от них ничего, кроме «сюда, пожалуйста» или «пожалуйста, направо». Но и эти редкие слова звучали весьма любезно. В ее представлении, так надлежало обращаться с почетной гостьей, а не пленницей, которую ведут на допрос… возможно, допрос с пытками.

Но воображение не желало прислушиваться к логике, говорившей, что невесте лорда регента страшиться нечего. Воображение рисовало кошмарные вещи: подвальное помещение, освещенное жаровней и тусклыми факелами, и раскаленные железные прутья, и зазубренные крюки, подвешенные на ржавых цепях и покрытые запекшейся кровью… И мускулистых зверообразных палачей в забрызганных кожаных фартуках… И дыбу, слышавшую на своем веку огромное количество стонов, криков и проклятий… Или отцы-инквизиторы не нуждаются во всем этом устрашающем инвентаре? Пользуются заклинаниями, разрывающими плоть и превращающие кости в полужидкую массу?..

Амилла не знала. Она даже о том, как обустроены подземные темницы в родительском замке, не имела понятия. Да и к чему, в самом-то деле, знать такие неаппетитные подробности высокородной магнессе?

…Помещение оказалось просторным и светлым, да и располагалось на втором этаже дворца. Никакого зловещего инструментария: странное стекло в тонкой раме из тусклого серебристого металла, похожее на зеркало, но ничего не отражающее; рядом стоит бледный носатый инквизитор, даже отдаленно не напоминающий зверообразного палача в фартуке… Правда, широко распахнутое окно прикрывала массивная решетка, – однако не она, а немолодой человек в фиолетовом балахоне, сидящий за грубым столом без скатерти, пугал принцессу больше, чем все решетки, клещи, крюки и дыбы, вместе взятые..

– Маю фалами авахо туро ома,[24]

ваше светлейшество, – пролепетала Амилла, подбирая юбки и присаживаясь на табурет.

– Ай-фаламаи тотуро[25]… Простите, но мои помощники не знают кандийского языка, прекрасная. Поэтому я попрошу вас говорить по-тулленски.

– Эи, йухабб… простите… гость в доме порядков не заводит, – девушка поправила платок, прикрывающий нижнюю часть ее лица, прищурилась, пристально посмотрела в глаза епископу и тут же отвела взгляд.

– Наши братья из Тоа-Дана говорят иначе: «В чужую башню со своим уставом не ходят», – Хильдис Коот привычно поправил концы плетеного шнура, стягивающего его одеяние. – Однако время дорого, а посему перейдем к делу. Прошу вас повторять за мной: «В небе солнце и три луны».

– В небе солнце и три луны…

– Наш мир, именуемый Лааром, создал Творец…

– Наш мир, именуемый Лааром, создал Творец…

– …И спас от порождений предвечной Тьмы сын его, Светлейший Сеггер…

– И спас от порождений предвечной Тьмы сын… Простите, ваше светлейшество, но моя вера учит иначе!

Хильдис Коот кивнул. Амилле почему-то показалось, что он очень доволен.

– Продолжаем, прекрасная. Итак: «Мой отец – магнос Иеремиус»…

– Мой отец магнос Иеремиус…

Ничего не отражавшее зеркало то усиливало, то ослабляло свой блеск – в такт словам принцессы. Носатый инквизитор всматривался в него очень внимательно.

– …Сюзерен княжества Сандир…

– …Сюзерен княжества Сандир…

– …Проиграл выборы… Почему вы молчите, магнесса Амилла?

«Высокородной даме надлежит сохранять присутствие духа при любых…»