Цена молчания (СИ)

Ольга чуть поморщилась, но продолжила смирно сидеть, ожидая вердикт, и тихо ответила:

- Вроде ничего.

- Это лучше, чем плохо, – отозвался он, вернув пластырь на место. – Через час идите на обработку швов и перевязку.

- Когда меня выпишут?

Врач удивленно поднял брови:

- Вчера сделали операцию, а сегодня вы уже рветесь отсюда. Я могу понять ваше желание, но придется еще потерпеть.

- И долго?

- Посмотрим, если все будет хорошо, то не очень.

Ольга перевела взгляд на темный экран ноутбука и увидела свое отражение.

«А ведь я так до сих пор и не дошла до зеркала».

Оно висело над маленькой раковиной, совсем небольшое, сантиметров двадцать на тридцать. Ольга поднялась и подошла, глядя не прямо перед собой, а вниз, на белый с желтыми подтеками керамический умывальник.

Она помнила, как за несколько часов до операции светлые волосы падали на пол под жужжание машинки, но так и не рискнула после этого на себя посмотреть. Теперь зеркало отразило бледную физиономию с синяками под глазами, сбритую под ноль часть головы справа с белой повязкой, сухие губы.

- Лучше бы уже полностью согласилась сбрить, – сказала вслух. – А то непонятно что получилось.

Попытавшись кое-как распределить оставшиеся волосы на обе стороны, Ольга поняла, что это было дерьмовой затеей. Выглядело как начинающееся облысение: все проплешины не прикрыть, повязку не спрятать.

Конечно, волосы отрастут, но сейчас…

- Твою мать, – выругалась тихо, потом ополоснула лицо холодной водой, сделала кофе и ровно через час стояла перед дверью перевязочной. Очередь из трех человек, пятиминутная обработка и смена повязки, и Ольга снова в палате.

Работа не клеилась – взгляд то и дело возвращался к цифрам на часах. Телефон молчал. Тишина давила. Мысли не давали сосредоточиться, а постоянно подкатывающая к горлу тошнота превратила лицо из бледного в зеленоватое.

Врач предупреждал, что последствия наркоза могут вылиться в слабость и тошноту, но Ольга не думала, что все будет настолько плохо.

Без десяти пять она замотала голову нашейным платком. Он был полупрозрачным, но хоть что-то, чтобы скрыть искромсанную голову. Как бы ни старалась, но два участка по бокам все равно остались неприкрытыми, сколько не пытайся соединить края, заправить один за другой – расходятся.

Под синтетической тканью сразу стало жарко, и, естественно, голова стала чесаться еще больше. Но Ольга стойко терпела, не думая о том, во что это может вылиться в будущем.

Пять минут шестого – Романа нет.

Десять, пятнадцать, двадцать…

Ольга уже решила, что он не придет. Но продолжала сидеть с повязанной головой, отсчитывая минуты, реагируя на каждое движение за дверью. Ей казалось, что слух уже стал близок к кошачьему, а глаза запомнили дверь до такой степени, что она могла с закрытыми глазами нарисовать ее с каждым изъяном и несоответствием.

Половина шестого…

«Мог бы хотя бы предупредить, что не придет».

Взяв в руки телефон, Ольга набрала номер и услышала ненавистный механический голос, сообщивший о недоступности абонента. Сердце болезненно сжалось, а на глаза навернулись слезы.

«Ни черта! Он был единственным мужиком, из-за которого я рыдала. И это было в первый и последний раз».

Доведя себя уже почти до точки кипения, Ольга начала мерить шагами палату и даже не услышала, не увидела, как открылась дверь. Только встав к окну, увидела отражение другого человека позади себя и обернулась.

- Привет, – сказал Роман и потер переносицу. Скорее, даже не потер, а хотел поправить очки, но забыл, что их там нет.

- Привет, – отозвалась Ольга, стараясь сделать голос спокойным.

Они так и продолжали стоять у противоположных стен. Он подпирал дверь, она – подоконник.

- Я был в издательстве, – сделал Роман шаг вперед. – Телефон сдох.

Он не оправдывался, просто констатировал факт. Но Ольга все равно улыбнулась, только какой-то улыбкой разочарования. А чего она ждала? Что он начнет каяться, как на исповеди? Что почувствует себя виноватым? Давно пора привыкнуть к нему. Гений пера из другого контингента!

Вот и что с ним делать? Только одно.

- Если ты до меня дотронешься, то я не рассыплюсь, – сказала Ольга, сделав тоже шаг навстречу.

Два шага с каждого, и Роман уже аккуратно обнимал ее талию, будто она была куском старого китайского фарфора, готового вот-вот рассыпаться в руках. Платок съехал с головы, и Ольга его попробовала его вернуть на место, но почувствовала ладони на своих запястьях.

- Зачем? – такой простой вопрос, который можно отнести, к чему угодно, но понять было несложно.

- У меня на голове нечто невообразимое, – улыбнулась она, пытаясь перехватить его руки. Звучало шуткой, немного с насмешкой, но Роман видел, как Ольга пытается спрятать себя от него.

- Тебе не жарко под этой синтетикой? – спросил, одним движением все-таки сдернув платок с головы. – И чего ты так стесняешься?

Ольга инстинктивно потянулась к голове, одной рукой стараясь пригладить остатки волос, другой – трогая ненавистную повязку, под которой все чесалось.

- Ну вот какого черта? – Ольга едва не ли не кричала.