Цена молчания (СИ)

Вторая рука перехватила горло, и Роман ответил ей в самое ухо:

- А ты не догадываешься? – а потом прикусил мочку. Рука скользнула от шеи по груди и вот уже почти добралась до края шортов, когда Ольга поняла, что хватка ослабла, и вырвалась из нее.

- Да пошел ты со своей шоковой терапией!

Она его хотела тоже, до пресловутой дрожи в коленках, бабочек в животе и покалывания на кончиках пальцев, но не так. Видимо, гормоны в этот раз проиграли голосу разума.

- Я тебе говорил, – жестко отчеканил Роман, – если уйду, то навсегда.

- Ну и катись! – Ольга поняла, что сказала, только когда слова уже повисли в воздухе. И она увидела, как на секунду в его взгляде появилась растерянность, потом боль, и глаза вновь стали холодными. Он ждал полминуты, как будто давал ей время передумать, понимая, что за нее говорили эмоции.

Но Ольга молчала. Она хотела сказать многое, но слова застревали в горле.

- Не эти три слова я хотел от тебя услышать. Прощай, – бросил Островский и уверенным шагом вышел в коридор. Ему было больно, но он понял, что это конец. Она больше не скажет ни слова.

Он ушел. Навсегда ушел. Осознание этого остро пронзило мозг, слезы потекли по щекам, и Ольга поняла, что совершила огромную глупость. Сейчас она готова была сказать ему эти три слова. В голове только билась мысль: «Остановить!». Но острый неубранный осколок впился как раз посередине стопы, заставив Ольгу осесть на пол, как будто само провидение было против.

Она прислонилась спиной к стене, глядя на капающую на светлый пол кровь, и сказала в пустоту:

- И если навсегда, то навсегда прощай.

Эпилог

Холодный осенний ветер срывал листья с деревьев и скуривал сигарету вместо Ольги. Последний съемочный день как всегда принес немного грусти, но окончание именно этих съемок как будто разорвало последнюю нить, связывавшую ее с Островским.

Сколько времени прошло с их последней встречи… Он больше не появлялся на площадке, а телефон постоянно был недоступен. Когда эмоции отошли на второй план, она не раз пыталась дозвониться до него, но все было бесполезно. Ольга поняла, что он все для себя решил. Он знал цену слов, поэтому никогда не бросал их на ветер. Если «прощай», значит «прощай». Никаких запятых и многоточий, только жирная-жирная точка.

Ольга была готова, на самом деле всегда была, но опоздала. Да, она понимала, что «долго и счастливо» в жизни не бывает, и им с Романом пришлось бы пройти тернистый путь, но, возможно, они бы справились. Никто не даст гарантии, что все бы получилось, но, не попробовав, не узнаешь.

Она надеялась, что боль уйдет, как это бывало с Наташей. Но она лишь немного притупилась, стала сродни хроническому заболеванию, у которого временами случались обострения. Ольга срослась с этой болью, научилась ее прятать от окружающих. Даже Олег, который, казалось, ее хорошо знал, ничего не замечал, а, может, просто делал вид.

Ночами мучили кошмары, панические атаки, и Ольга просыпалась в слезах, понимая, что расшатала свою нервную систему донельзя. Так продолжать невозможно, а то немудрено и до невроза себя довести. Потеря осознается в полной мере, когда становится потерей…

- Поехали, – сказал Олег, подойдя к ней.

Ольга молча подошла к машине, молчала всю дорогу и только возле дома спросила:

- Когда ты уезжаешь?

- Через неделю.

- А монтаж? – удивилась она. Не думала, что так скоро.

- Толик займется, меня ждут дела поважнее. Не надумала присоединиться?

Ольга неопределенно пожала плечами. Может, это было выходом: новый город, уход в работу. Один раз она уже пыталась сбежать, только тогда она бежала от Островского.

«Добегалась, вместо того чтобы что-то делать».

Теперь же от чего бежать? От себя? От своей боли? Нет, часть себя не оставишь здесь. Почему она не хотела уезжать? Надежда… Она не просто умирает последней, она бессмертна. Даже если понимаешь, что это конец, продолжаешь какой-то крупицей воображения надеяться, что он вернется. Ждешь. Мечты губительны.

- Поехали, – вдруг сказала она. – Только мне надо найти жилье.

- У моего дяди там есть квартира, которую он сейчас сдает. Но через неделю она как раз освободиться, так что он любезно разрешил там пожить.

- Ты мне предлагаешь жить с тобой? – Ольга немного растерялась.

- Я не предлагаю тебе со мной спать, рожать детей и готовить ужин по вечерам. Просто работать. Твой сценарий, – выдохнул он, вспомнив, как хорошо были прописаны персонажи, их действия и эмоции, – мы там и реализуем. И ты мне для этого нужна, потому что только ты сможешь понять, насколько достоверно все снято и сыграно.

Время идет быстро, и оно беспощадно. Роман, едва вернувшись домой, просто выбросил сим-карту. Опять эмоции. Он был готов нарушить данное слово после одного только звонка, поэтому не хотел знать, звонила ли она ему.

Он и сам не раз порывался позвонить, вернуться, но не смог. Он не знал, ждет ли она, сожалеет ли о том, что сказала. Жаль, что их историю нельзя переписать, как роман, заставив героев действовать правильно. Правильно для кого?

Сейчас просто надо было думать… В мыслях и была его проблема. От них раскалывалась голова.