Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

Когда же технологический пузырь наконец сдулся, спрос компаний (особенно функционирующих в сфере технологий) на капитал стремительно уменьшался. Экономика шла на спад. Для исправления ситуации были необходимы другие меры. Джордж Буш-младший преуспел в том, чтобы богатые члены общества получили значительные налоговые субсидии посредством решений конгресса. Большая часть налоговых урезаний была выгодна именно богатым: например, уменьшение ставки по дивидендам (с 35 до 15 %)317, дальнейшее снижение налоговых ставок на прирост капитала (с 20 до 15 %), а также постоянное снижение ставок налога на недвижимость. Но поскольку, как мы уже видели, богатые сохраняют (в виде сбережений) бо́льшую часть своих доходов, наблюдается ситуация, при которой подобные налоговые урезания не создают дополнительных стимулов для экономики. Как мы поймём позже, эти меры имеют обратный эффект.

Корпорации, отдавая себе отчёт в том, что налоговые ставки вряд ли останутся столь низкими, используют каждую возможность для того, чтобы выплатить своим сотрудникам столько, сколько возможно, дабы чувствовать себя в безопасности – ровно до той грани, которая позволит им избежать рисков и сохранить будущую жизнеспособность компании. Однако это означает меньшее количество денежных сбережений, которое может быть направлено на реализацию возможностей сопутствующего инвестирования. Инвестирование без учёта реального положения дел фактически падало318, что противоречило прогнозам некоторых представителей правого крыла319

. (Частично причиной тому было то обстоятельство, что многие компании во время технологического пузыря тратились на сверхинвестиции). К тому же снижение налога на наследуемое имущество уменьшает расходы; богатые могли теперь прятать больше денег для своих детей и внуков, и у них сделалось меньше стимулов, чтобы тратиться на благотворительность

320.

Поразительно, Федеральный резерв и его глава на тот момент – Алан Гринспен – не учли уроков технологического пузыря. Но отчасти это произошло из-за политики «неравенства», не допускавшей альтернативных стратегий, которые могли бы оживить экономику без повторения новых ситуаций взрыва и бума, – эта политика включала в себя снижение налоговых ставок для бедных и увеличение расходов на нуждающиеся в этом инфраструктурные отрасли. Альтернативы безрассудному курсу, которым пошла страна, были проклятием для тех, кто хотел видеть меньшее участие правительства в экономике, однако этим альтернативам не хватало сил, чтобы повлечь за собой прогрессивное налогообложение или политику перераспределения. Франклин Делано Рузвельт постарался применить эти меры в своей политике Нового курса, однако общественность восприняла эти попытки в штыки. Действительно, низкие ставки процента, слабое регулирование, расшатанный и дисфункциональный финансовый сектор могут спасти экономическую ситуацию, – но лишь на короткий промежуток времени.

Однако Федеральная резервная система нечаянно спровоцировала другой пузырь, который в краткосрочной перспективе имел существенный эффект, однако в долгосрочной – казался ещё более разрушительным, чем предыдущий. Руководители ФРС не рассматривали его как проблему, потому как их идеология, их вера в абсолютную эффективность рыночных механизмов подразумевала полное отсутствие пузырей в экономике. Их просто не могло быть. Пузырь рынка недвижимости был более эффективным за счёт повышения расходов не только нескольких технологических компаний, но и более чем десяти миллионов обычных семей, думавших, что они богаче, чем есть на самом деле. Только в течение одного года порядка триллиона долларов было изъято из жилищных займов и ипотеки, – гораздо больше, чем было потреблено321. Тем не менее мы можем говорить о большей разрушительной силе этого пузыря: он оставил десятки миллионов людей на грани разорения и финансового краха. Прежде чем эта кризисная ситуация будет преодолена, миллионы американцев потеряют свои дома, и ещё большее число людей будет вынуждено буквально сражаться за то, чтобы «остаться на плаву».

Избыточность домохозяйств и превышение количества недвижимого имущества уже задерживают рост экономики на протяжении нескольких лет, и ситуация вряд ли изменится в ближайшее время, одновременно сопровождаясь увеличением безработицы и масштабной растратой ресурсов. Технологически пузырь, по крайней мере, оставил и продуктивные следы – сети волоконной оптики и новые технологии, которые обеспечили источники для экономического развития. Пузырь рынка недвижимости спровоцировал положение дел, при котором дома плохого качества имели неудобное расположение, и при этом не отвечали нуждам большинства населения, доходы которого постоянно снижались. Это стало кульминацией тридцатилетнего периода от одного кризиса до другого – без учёта ошибок и извлечения уроков из текущего положения вещей.