Цена Рассвета

Ни вздоха, ни косого взгляда, ни, тем более, высказанного вслух упрека позволить себе было нельзя. Арья знала, чем закончится попытка выказать недовольство или разочарование. Чувствуя себя хорошо выдрессированным животным, она поднялась и отправилась в ванную.

Когда она закончила мыться, квартира была уже пуста. В комнате до сих пор висел легкий, но отчетливо ощутимый запах одеколона. На другие нотки — пот, пряный дым его сигарет — Арья очень постаралась не обращать внимания. Не помогло. Белизна лишь недавно смятых простыней на постели бросилась в глаза светом прожектора. Женщина упала на кровать и принялась молотить кулаками по подушке, выговаривая сквозь слезы лишь одно слово: «Семьянин…». Потом вдруг резко заболела голова. Арья доковыляла до туалета, и ее стошнило.

Теперь еще семь дней до следующей встречи. Они встречались на квартире Арьи раз в неделю, по понедельникам — у нее как раз был выходной, а у Анджея рабочий день. Пять часов, с шести до одиннадцати, и ни минутой больше; если не случится форс-мажора. Лучше, чем раньше. Хуже, чем раньше. Необходимость играть по строгим правилам, установленным любовником, разъедала нервы кислотой.

— Никаких упреков, никакого нытья, никакого «еще пять минут». Первая попытка станет последней, — сказал он еще в первый визит.

Арья приняла это как данность и в первые полгода даже чувствовала себя намного лучше, но потом оказалось, что с каждым месяцем все труднее молчать, ничего не ждать, со всем соглашаться и терпеть. Все упиралось в нелюбовь. Упражнения на кровати ненадолго гасили телесную жажду, но подогревали потребность в душевном тепле.

— Ты меня любишь? — спросила она как-то, слишком расслабившись и уютно устроившись на плече Анджея.

— Нет, конечно, — не задумываясь, ответил тот.

Посредине рабочего дня в четверг к Арье подошли двое из личной охраны Анджея. Ребят она знала в лицо, именно они привозили начальника в очередные гости и они же увозили, а пока генералплуковник развлекался, один дежурил внизу, другой в холле.

— Панна Новак, генералплуковник Кантор приказал вам ехать с нами.

— С какого рожна?.. — вскинулась Арья: ее оторвали от важного расчета. — Я позвоню.

Ответ Анджея больше походил на рык разъяренного хищника. В переводе на цензурный вольнинский это означало: «Не выпендривайся, езжай, куда сказано». Арья удивленно хмыкнула, остановила программу и отправилась выполнять директиву. Между двумя охранниками она чувствовала себя под конвоем. По зданию носились обрадованные взбудораженные коллеги: всех в приказном порядке отправили по домам.

Бронированный автомобиль долго петлял по закоулкам, пытаясь объехать невесть откуда взявшиеся на основных магистралях пробки. Охранники не ругались: видимо, понимали, что все это означает, — но на вопросы Арьи только качали головами. Роскошную башню в самом центре женщина знала: там обитали высшие руководители государства. Короткий досмотр на посту охраны, лифт, подъем на шестнадцатый этаж, потом охранник Коста открыл тяжеленную дверь, уезжавшую между стен, и Арья оказалась в прихожей чужой квартиры.

— Командир велел сидеть тут и делать, что захочется.

Первым делом Арья разулась и прошла на кухню. Просторное светлое помещение блистало чистотой, но сразу было ясно, что здесь давным-давно живут одни и те же люди. Милые безделушки, чуть-чуть потертые кастрюли и миски, брошенный на разделочном столе нож. Во всем виделся отпечаток уверенной женской руки и хороший вкус. Кухня хранила запах недавней готовки и того тепла, которое набирается за долгие годы.

Арья представила себе, что хозяйка вернется и обнаружит в своем доме неизвестную бабу; о дальнейшем даже думать не хотелось. В конце концов, не ее инициатива, не ей и отвечать. Она устроилась подремать на диванчике в гостиной и встрепенулась, когда в комнату кто-то вошел. Но это оказался Коста с двумя стаканами сока в руках.

— Будем смотреть телевизор.

На экране в добрую треть стены вместо привычной для центрального канала программы новостей или научно-популярного фильма маячила заставка «трансляция временно прекращена по техническим причинам». Хмыканье Косты подсказывало, что причины ему известны, но спросонья Арья не захотела его расспрашивать.

Далее появился диктор центрального канала, лицо которого показалось смутно знакомым. Самым примечательным в нем были криво застегнутый воротник рубашки и нервно подергивающийся угол рта.

— Уважаемые телезрители, мы прерываем наше вещание, — «было бы что прерывать», подумала Арья, — для передачи экстренно важного сообщения…

Следом на экране появился Анджей крупным планом, отчего-то в безупречном темно-сером костюме, а не в мундире, как всегда энергичный, но, судя по некоторым хорошо известным Арье признакам, запредельно злой.

— Граждане Вольны!..