Цена свободы. Дверь через дверь

На онемевших ногах, плохо соображая, Лена вышла на улицу. Чудесная погода шептала что-то своё. Где-то в нескольких шагах, где-то совсем рядом сохраняла свою власть изумительная летняя ночь, которой нельзя было надышаться час назад, полчаса до этого. Но не сейчас, сейчас лишь каменело. И шелест листьев, и скрип крайней ставни, по правую руку, и все то, что не успевало догнать осознание было лишним, становилось совершенно неестественным. Таким, какого не бывает, или прошлым, или, действительно, оставшимся в пространстве другой вселенной, той, что имела место всего четыре, три, два, один, полчаса, десять минут назад. Россыпь на черном фоне, огромное количество приблизившихся чужих звезд, и желтый безразличный свет от окна, прямо над головой, прямо за спиной. Два фонаря истукана, сразу за оградой, в тишине неширокой старой улицы. Полная тишина вокруг. Четыре двухэтажных дома, в каждом ровно по восемь квартир. Одна из них, в самом дальнем из домов, квартира Кондрашовых. Кажется, что именно в его комнате горит электрическая лампочка, – и это успокаивает.

Всё показалось. Ничего не было. Вероятно, что Артем ошибся. Вот и он сам, не видит её Лену, она в темноте, она успела сделать несколько шагов вправо, в сторону крыльца. Две тени метнулись за спиной Артема. Лена испугано вздрогнула, сделала еще два шага ближе к крыльцу. Артема, одним мгновением, скрутили двое сотрудников. Ни крика, ни шума, ни голоса. Лишь слышимое, странное сопение, как будто всё предрешено, как будто ничего не должно удивить.

– Мама, мне нужно уехать. К бабушке, а там что-нибудь придумаем – произнесла Лена, вернувшись в квартиру.

Мать и отец смотрели на неё, стояли молча, кажется, совсем не двигаясь (тогда они еще были живы) Затем мама подошла к ней и обняла.

– Знаю, Володю Миронова забрали – тихо прошептала мама.

– Сейчас Артема, на моих глазах, Егора раньше – с трудом сдерживая слезы, шептала Лена.

– Говорила я вам, не один раз говорила – произнесла мама, но в её голосе не было упрека, лишь сострадание и искреннее участие.

– Плохо дело – произнес отец, нервно прикуривая сигарету.

– Сейчас нельзя, нужно выждать, может, кто из сотрудников еще здесь – продолжил отец и сразу после этих слов отправился на улицу.

Вернулся спустя двадцать минут.

– Нет, всё тихо. Я залью из канистр весь бензин, чтобы был полный бак, чтобы нигде не останавливаться как можно дольше – бурчал себе под нос отец.

Мама и Лена сидели на кухне, сидели в темноте, лишь отсвет лампочки, горевшей в коридоре, помогавший им не остаться в полном мраке.

– Приготовь вещи, самое необходимое, деньги, документы – произнес отец.

Еле слышно закрылась дверь.

В автомобиле Лена уснула. Проснувшись, думала о том, что они могли взять с собой кого-то еще.

– Нужно было Андрея Кондрашова с собой взять – произнесла Лена, смотря в эту секунду на ночной, плохо различимый пейзаж за окном автомобиля.

– Поздно, к нему они еще вечером приходили. Я видел, как двое сотрудников разговаривали с его отцом. Затем, одного из них, через окно их квартиры, но мельком – отреагировал отец.

– Вечером? Во сколько? – спросила Лена.

– Еще до того, как к тебе пришел Артем. Я не успел сказать. Я не знал в чем дело, пока мать мне ни сказала. Я ей: у Кондрашовых люди в штатском. Вот тогда она мне и поведала о том, что происходит что-то страшное – ответил отец, а фары старенького, отечественного автомобиля одиноко освещали спешащее прочь от города шоссе.

– Но Артема взяли после того, как он вышел от Кондрашова, а не в квартире. Значит, Андрей ничего не сказал. Значит, они общались, и Артём не знал, что рядом сотрудники, а Кондрашов знал, но ничего не сказал – с ощущением непонятного, незнакомого ужаса, шептала Лена.

– Получается так, но ведь всего мы не знаем, так что пока не бери в голову – произнес отец.

2

Странно или нет, но никто не вспомнил о Лене, никто не стал её искать, не вызвал даже в качестве свидетеля. Смешно было бы подумать, что проживание в соседнем городе, на расстоянии двести километров, могло стать для неё спасением. Нет, дело было в чем-то другом. Размышлять можно было до бесконечности, только смысла не имело, а спустя два полных года Лена вернулась в родной город. Вернулась совсем другой, сильно повзрослевшей, ставшей куда более основательной и осмотрительной, но с полностью и безвозвратно потухшим светом в зеленых, красивых глазах.