Цена свободы. Дверь через дверь

– Подождите Владислав Викторович, мне будут даны специальные инструкции – произнес Дима.

– Да, обязательно, но позже – ответил Возков и быстрым шагом покинул дом.

Путь был недолгим. Остановился Возков, не доехав триста метров. Можно было подъехать ближе, но он решил подойти пешком, решил самому себе о многом напомнить. Десять, двадцать, двадцать пять, тридцать три – и зачем понадобилось перечисление, ведь он и без того очень точно знал сколько лет минуло, точно знал, когда в последний раз был здесь, какая была в этот день погода, что заполняло в эти минуты голову. Тогда не надеялся, но шел. Убеждал себя, что побывать в параллельном мире не удастся, но при этом, с юношеским трепетом, верил, что чудо возможно, когда именно его не ждешь. Но вновь ничего не случилось, стало муторно и жутко уныло. Тогда захотелось убить мечту навсегда, сказать себе, что невозможное невозможно, чтобы не думать, чтобы уже не возвращаться.

Куда ниже выглядела трава. Куда более впечатляющей виделась, скрытая от глаз горожан, помойка. Неизменными, неподвластными течению времени предстали развалины здания. И можно было не сожалеть о том, что несколько лет, стараясь держать себя в руках, не посещал этого места. Не видел застывшей, в своей мрачной неподвижности, двери через дверь. Лишь ожидающей, накапливающей ржавчину, грязь и пыль, чтобы пришел этот день, и терпеливый, целеустремленный Владислав Викторович Возков вернулся сюда. Теперь не проиграв, не вернувшись восвояси безрезультатно, а взяв то, что уже давно принадлежит ему по праву.

Осталось несколько метров. Испарились последние сомнения. Дверь выглядела иначе. Свиридов открыл проход. А значит, осталась самая малость, сделать так, чтобы он уже никогда не закрылся, не просто не закрылся, а открылся настолько широко, чтобы параллельный мир поглотил собою всю прежнею реальность, всю имеющуюся сейчас жизнь, в которой он Возков так и не сумел перешагнуть, еще отцом достигнутого, рубежа, в котором можно о многом мечтать, но ничего нельзя сделать, чтобы эти мечтания осуществились.

Трепет, озноб, сухость во рту. Что еще, меньше или больше, или ничего из того, что предшествовало. Самостоятельность, разве это может удивить. Но, как если больно. Что можно сказать о целом мире, без всякого присутствия удушающей духоты. Потому что сам, одним щелчком пальцев, сможешь убрать любое из того, что так долго причиняло дискомфорт. Волнующий трепет, и вот уже в какой раз, трудно стало дышать. Что навязывает обещание? Возраст, ушедшее время, изменившиеся правила, скрытое искушение, опоздавшая мысль. Нужно потянуть железо на себя.

Огромный, огромный лес. Ты в нем, ты можешь в любой момент посмотреть на самого себя сверху, можешь увидеть всё, хотя и без того знаешь всё и даже больше. Тебе подвластно всё, и они, которые бродят только по тем тропам, что им известны. Всего боятся, видят лишь вокруг себя. Хотя рядом, что слышен каждый вдох, различимо каждое потерянное слово. И вновь становится смешно. Потерялись, заблудились, не имея возможности различить то, что в одном шаге, что там, где авторство мира не имеет ничего общего с процессом воображения, там, где оно уже стало реальностью, и осталось лишь слиться с этим в одно целое.

Часть восьмая

1

Возков потянул дверь на себя. Не издав скрипа, мягко и плавно, дверь поддалась усилию Возкова…

– Я тебе зачем? – спросил Феликс Эдуардович.

– Наконец-то решился задать свой главный вопрос – произнес Возков, видя, как дневной, хоть и тусклый, осенний свет проникает в пространство меж дверей.

– Да, если тебе так хочется – глухо пробормотал Феликс Эдуардович.

– Нельзя нарушать преемственность, никак нельзя Феликс. Мы можем измениться, мы можем не понимать и не думать, но есть такие вещи, с которыми шутить нельзя. Да, и сама судьба, согласись со мной, кто бы мог подумать, что ты станешь известным издателем. Ну, прямо в тему, а может требование большей силы – улыбаясь, говорил Возков, Алена и Костя стояли в явном оцепенении, смотрели то на Возкова, то на Феликса Эдуардовича, то на довольную физиономию Димы.

– За мной – приказал Возков, смело двинувшись вперед.

Каких-то пять шагов, и вторая дверь осталась позади. Ноги переступили границу, с непривычки все почувствовали сильное головокружение. Чистота опьяняла. Сознание ускоряясь, чувствовало приступ несравнимого блаженства. Предвидение, пришедшее раньше, смешивалось с волной торжества.

Возков, увлекая своих гостей, уверенно двинулся по коридору технологического института. Феликс Эдуардович двигался сразу за Возковым, за Феликсом Эдуардовичем, отставая на два метра, Костя и Алена, а последним шел Дима, который поглядывал по сторонам с опаской, но, будучи в пределах нового мира уже во второй раз, продолжал восхищаться невиданным открытием, которое осуществил Владислав Викторович, и в котором очень скоро сам Дима займет настолько достойное место, что до этого даже не могло прийти в голову, и сейчас, лучше было каждый раз старательно избегать окончательной формы, предпочитая использовать небольшие, суеверные оговорки.