Цена времени. Книга I

– И тебе не хворать. – Уже не так дружелюбно, но вполне без негатива ответил он.

– Ты с деревни какой что ли? – Только сейчас я заметил откровенно плачевное состояние как телеги, так и лошади, которая явно страдала от регулярного недоедания.

– Отчего ж это с деревни? – С явным акцентом возразил он – С самого Новгорода! – Уж очень горделиво произнёс мужик. Ему было явно под сорок лет. Он имел неопрятную бороду и откровенно бомжеватый вид. Хотя был вполне себе упитанным и крепким.

– Да ну? – С недоверием покосился на него я. Хотя чего это я ломаюсь? Какая мне разница, откуда этот мужичок? Главное, чтобы довезти смог. – А не подбросишь до города?

На слове "подбросишь" он состроил явно непонимающую мину, однако вскоре, видимо, почуяв возможность заработать, охотно согласился:

– Довезу, конечно. Ты уж не сумлевайся, прямо до ворот довезу.

Я не обрати внимания на странное выражение. Ну мало-ли, старообрядец какой. Таких в наше время не мало по стране ходит. Правда, я слышал, они в основном в Сибири обитают, да где подальше от цивилизации. Но да ладно, они обычно мирные ребята. Надеюсь.

Мы медленно тронулись вдоль лесного массива, как вдруг мужик спросил:

– А тебя как звать-то?

– Александр, а тебя?

– Митрофаном кличут.

Мы ещё немного помолчали, но вскоре любопытный Митрофан сказал:

– Дивная одёжка на тебе, да и мешок я гляжу богатый. Никак купец аль немец?

Эта фраза буквально выбила меня из колеи, однако я быстро сориентировался. Вспомнив, что немцами раньше называли всех иностранцев, я подтвердил теорию старовера:

– Немец, издалека я прибыл, но язык ваш хорошо выучил. Родители у меня из ваших.

– А-а, вона чего. А я уж думал дразнишь меня, мужиком кличешь. Так вот запомни – у нас так нельзя говорить!

– А… – Я хотел было возразить, однако вовремя вспомнил, что слово "мужик" в старославянском имело уменьшительно-ласкательный смысл и для взрослого считалось оскорблением. – Извини, запамятовал я слово это.

– Это ничего, уразумеешь. – Смилостивился мой спаситель. – А всё же откуда будешь?

– Ты таких мест и не знаешь, уж прости.

– Понимаю. А родичи твои?

– С Петербурга. – Непринуждённо ответил я.

– Хм… Дивно, не слыхал. Деревня что ли какая? Али на юге где крепостица?

И тут я во второй раз впал в ступор. Ну ладно говор его необычный, но чтобы Санкт-Петербург не знать.

– Э… Как же?! Санкт-Петербург, город на Неве. Заложен Петром Алексеевичем Романовым. – Разразился я заученными на уроках истории фактами.

– На Неве? Нет, по Неве я много раз ходил, нет там городов больших. Ежели токмо Ладога. Да и не было князя такого – Петра, да ещё и Алексеича. – Почесал затылок мой таксист на минималках. – А когда заложили-то его?

Я на мгновение задумался, но почти тут же отчеканил:

– В марте одна тысяча семьсот третьего!

Тут уже извозчик впал в ступор.

– Это ежели сейчас семь тыщ семьсот тринадцатый, то… – Мужик задумался, а я поспешил его опередить, вспомнив про старую моду вести летоисчисление от сотворения мира, то бишь от рождества Христова, да еще пять тысяч пятьсот восемь лет.

– Подожди, то есть как семь тысяч семьсот тринадцатый?! Ты хочешь сказать, что от рождения господа нашего, Иисуса Христа

, прошло… – Я задумался, проводя вычисления – одна тысяча пятьсот пять лет?!

– Ну, так получается.

Что говорил дальше Митрофан, я не слышал, ибо второй раз за сутки упал без памяти. Только в этот раз не от головной боли, а от навалившегося шока.

Интерлюдия.

– Аркадий Семёнович, доложите о состоянии испытуемого.

– Я ничего не понимаю. Датчики жизнедеятельности по нулям, а GPS система вышла из строя. При этом последнее, что мы получили от него – мощный импульс квантовой энергии.

– Какие прогнозы?

– Он либо умер в лесу, где в последний раз его засекли, после чего его съели дикие звери, либо…

– Либо что?

– Либо наши опасения подтвердились и квантовая энергия в голове человека может создавать пространственно-временный аномалии.

– А может, он всё же умер от скачка энергии?

– Маловероятно. Он силён не только телом но и духом. Поэтому я его и выбрал.

– Хорошо, вы свободны, Аркадий Семёнович.

Глава 3. "Адаптация"

Второй раз подряд моё пробуждение не вызывает у меня ничего, кроме раздражения. Митрофан расталкивал меня, пытаясь привести в чувство. Черносошный крестьянин, а именно такой статус, как я понял, имел мой недавний собеседник, не на шутку перепугался, когда я чуть было не свалился с телеги.

– Эй, Александр! Живой?! – Похоже, он уже долго пытался восстановить моё самочувствие.