Цена всех вещей

— Если собственная сестра хотела убраться от меня подальше, с какой стати кому-то постороннему ошиваться поблизости?

— Кейтелин. — Она дернула за одеяло так сильно, что я вынуждена была посмотреть прямо на нее. — Когда это я пыталась убраться?

— Как только тебе стало получше, ты уехала. Путешествовать без меня. А ведь мы хотели отправиться в путешествие вместе, но, я понимаю, это были мечты умирающей девочки — а не настоящее обещание.

— У тебя ведь были занятия в школе.

— У тебя тоже. Но ты на них не ходила. Планы изменились. Ты изменилась. Посмотри на себя.

Она закусила губу и поежилась в своей заколотой английскими булавками рубашке.

— Когда мы обнаружили, что рак в стадии ремиссии… Да, думаю, кое в чем ты права. Я решила, что правила изменились. Изменились настолько, что я могу остаться в живых. — Она нахмурилась, пытаясь вспомнить. — Мне было необходимо использовать этот шанс. Впервые за много лет я больше не была умирающим человеком. Ты не представляешь…

— Нет, ты права. Я не представляю, каково это. Так тяжело болеть и все прочее. — Я задержала дыхание и прошептала: — Я хотела, чтобы тебе стало лучше, Мина. И больше ничего. Долгие годы. Мама с папой тратили на тебя все свободное время, и я тоже, потому что любила тебя. — Я попыталась вдохнуть, но не смогла: из носа текли сопли. — Все это просто эгоистичная чепуха, я не должна испытывать подобных чувств. И все же я их испытываю. Да еще и рассказываю тебе. Я просто отвратительна.

— Я все равно буду твоей лучшей подругой, какой бы отвратительной ты ни была.

Знаете, бывает иногда, что кто-то говорит прекрасные, искренние слова и вы понимаете, что это правда, поскольку у человека нет причин вам врать, но вместо того, чтобы поднять настроение, эти слова ложатся на плечи невыносимым грузом?

Мине это удалось. Я могла бы стать счастливее от того, что сестра решила провести со мной время. Ее поступок должен был смыть горечь последних двух лет или, по крайней мере, сделать послевкусие не таким гадким.

Но Диана была где-то там, в беде, и все из-за меня. Не говоря уже об Ари и Кэле — они тоже находились в потенциальной опасности. Из-за того, что я сделала с ними.

Не думаю, что даже Мина захотела бы остаться моей подругой, если бы заклинание навредило Диане. Или убило ее.

Возможно, она и осталась бы рядом, верная и все понимающая, — но я не желала быть человеком, которого ей нужно было бы прощать каждый день и каждую секунду. Я хотела быть лучше. Заслуживающей этой любви. Той, кем она могла бы гордиться всю оставшуюся жизнь.

Телефон завибрировал: пришла эсэмэска. Я понимала, что это не от Дианы, и приняла решение что делать еще до того, как прочитала сообщение Ари.

Приходи в скобяную лавку СЕЙЧАС ЖЕ.

Мина выглянула у меня из-за плеча и прочитала сообщение.

— Мне нужно, чтобы ты кое-куда меня отвезла, — сказала я.

— Дай угадаю…

Я покачала головой.

— Сначала нужно кое-что остановить.

Кивнув, Мина взяла меня за руку.

Все будет хорошо. Я исправлю все, что натворил крюк.

50

Маркос

Я оставил братьев и побежал к скобяной лавке, что было не так-то просто после двух недель на чипсах и пиве. К середине ночи я наконец добрался до места. Улица опустела, магазины были закрыты жестяными щитами, свет нигде не горел. В нескольких кварталах дальше шумел океан. Ари с трудом поднялась на ноги, стукнувшись о входную дверь. Она едва не упала, но успела схватиться за буквы УО на табличке «УОТЕРСЫ», которая украшала стеклянную входную дверь в магазин.

Я думал, что буду в ярости, когда увижу ее, но не ощутил ничего, кроме облегчения. На секунду мне вдруг стало не важно, что она забыла Уина, — Ари переживала за Диану не меньше меня. И это кое-что значило.

— Выглядишь дерьмово, — хрипло сказала она.

— Спасибо. Почему бы тебе не упасть еще разок?

— Если повезет, упаду. Я плюхаюсь, прям как падший ангелочек.

Я достал ключи и махнул, чтобы она отошла от двери.

— Ты правда думаешь, она здесь? — спросил я.

— Не сложно проверить.

Я подпер дверь кирпичом.

— Дев заходил сюда несколько часов назад, когда мы искали Кэла, и здесь было пусто.

Ари моргнула несколько раз:

— Кэл тоже исчез? — В темноте я не мог ничего прочесть по ее лицу. Я уже собирался ответить, когда она вдруг схватила меня за руку. — Ты чувствуешь этот запах? — спросила она, и в тот же момент я ощутил острый, сухой химический аромат, доносившийся из магазина.

Ничего хорошего.

— Диана! — едва переступив порог, крикнул я. Запах внутри был сильнее, в воздухе витало что-то такое, что застревает в горле, заставляя человека кашлять так, будто он выкурил штук пятьдесят сигарет.

— Диана, ты здесь?

Ари стояла за моей спиной. Я знал, что ей здесь не нравится, и не мог ее в этом винить: в ночной тьме магазин казался угрожающим. Неровные ряды принимали причудливые очертания, из темноты выступали пугающие силуэты, в воздухе воняло газом. Мы шли по коридорам, выкрикивая имя Дианы и проверяя узкие проходы со всей возможной быстротой.

— Вы так и не нашли Кэла? — спросила Ари.