Цена жизни

— Я тебя не боюсь, — Грин поднял руки, и стал в стойку. По губам Мишки скользнула ухмылка. Грин решил не ждать, и первым кинулся в атаку. Много позже он понял, что совершил тогда все возможные ошибки. Он потерял равновесие, завалив корпус вперед, ударил слишком широко и размашисто. Вообще, начинать бой с кругового «рабоче-крестьянского» удара было глупо — слишком велика траектория такого удара. Мишка, который понял, что Грин драться не умеет, еще когда увидел подобие стойки, которую изобразил Грин, поступил проще. Когда Грин рванулся вперед, Мишка, как учили, шагнул вперед, выбросив вперед от бедра кулак правой руки. Левая рука Мишки сблокировала удар Грина, но за мгновение до того правая ударила Грина в нос. Грин отшатнулся, из глаз брызнули слезы. Он снова рванулся вперед, беспорядочно молотя перед собой кулаками, практически вслепую. Мишке только и оставалось, что отшагнуть вбок и подсечкой сбить Грина на землю.

Удар о землю выбил из легких Грина весь воздух. Он на мгновение потерял ориентировку в пространстве, а когда пришел в себя, обнаружил, что лежит на левом боку. Правая рука была вытянута, а на ребра что-то давило. Грин попытался шевельнуться, но боль в вывернутой руке заставила его отказаться от этой затеи.

— Драться надо уметь, вонючка, — прилетел откуда-то сверху голос Мишки. Грин понял, что тот присел за его спиной. Колено Мишки давило сверху на ребра Грина, а руками он держал в воздухе распрямленную руку Грина, заломив запястье так, что Грин не мог ее согнуть. — Сдавайся!

— Нет! — крикнул Грин. Мишка надавил коленом сильнее, у Грина поплыли перед глазами черные пятна. Вывернутая рука немилосердно болела.

— Сдавайся!

— Сдаюсь, — прохрипел Грин. Тот психологический надлом, что он вынес из туннеля, дал о себе знать. Он остро чувствовал свою беспомощность, свою неполноценность: Мишка был младше, а валял его, как хотел. Сил сопротивляться не было. Сейчас Грин был готов на все, лишь бы его отпустили.

— Будешь делать все, как скажу? — спросил Мишка.

— Буду! Буду!

— Вот и хорошо, — Мишка отпустил Грина. Кое-как, тот поднялся на ноги. Рукой он боялся шевелить, ему казалось, что она сломана. — Сегодня вымоешь всю комнату, чтоб блестела. Понял?

— Да, — опустил глаза Грин.

— И готовься, с завтрашнего дня начинаем тренироваться. Будешь со всеми на зарядку ходить. Тебя тоже касается, мелкий, — посмотрел Мишка на Антошку.

Грин вымыл комнату. Ничего нового в этом для него не было. Кошмар туннеля возвращался, он опять зависел от чьей-то злой воли. Он уже жалел, что попросился в Семью Коцюбы, но обратной дороги не было.

Побив Грина, Мишка восстановил свою власть — после показательного урока Антошка безропотно выполнял все его приказы. Он даже стал, было, мыть сортир, когда была очередь Мишки, но Марина, державшая руку на пульсе, тут же это пресекла. Мишка получил затрещину, и отправился мыть, как сказала Марина «с тряпкой в зубах». Это, впрочем, не отменяло тех мелких издевательств, которым Мишка постоянно подвергал свою «команду». Он «пробивал фанеру» — бил в грудь кулаком. Мог, походя, ударить в солнечное сплетение, или ногой в сгиб колена. По утрам, когда все делали зарядку, он метался от одного к другому, отвешивая пинки. Чем-то он напомнил Грину Янива — ему нравилось унижать. Мишка наслаждался властью. При старших, особенно при Коцюбе, он вел себя как пай-мальчик.

Тренировки по рукопашному бою устраивались три раза в неделю. Обычно тренировку вел Коцюба, иногда его подменяли ребята Летуна — Ариэль и Томер. На первой же тренировке Мишка побил Грина еще раз. Коцюба, наверное, решил посмотреть, что может Грин, и поэтому не остановил Мишку сразу. Мишка гонял Грина ударами по двору. Грин отвечал как мог, пару раз даже задел Мишку. В конце концов, Мишке надоело, он взял Грина на «мельницу», и воткнул головой в землю. От удара Грин потерял сознание. Очнулся он в комнате, на своей кровати. Напротив него сидели Коцюба и Габи. Грин сел в кровати, держась рукой за стенку. Удивительное дело, но ничего не болело. Наверняка, Габи постарался.

— Зря я вас вместе поставил, — извиняясь, сказал Коцюба. — Тебе надо тренироваться, ты не в форме. — Грин ничего не ответил. Коцюба встал, опираясь на палку, прошелся по комнате. Обращаясь к Габи, сказал: — Габи, сходи там, погуляй. — Габи вышел. Коцюба сел напротив Грина. Левой рукой, на которой после ранения не хватало двух пальцев, он задумчиво поскреб подбородок.

— Я вижу, что на душе у тебя неспокойно. С Мишкой вы так и не подружились, пусть. Дело ваше. Но кроме этого, разве тебе плохо у нас? Что не так?