Цена жизни

— Вот так и живем, — закончив обход, Роберт плюхнулся в кресло. Грин сел напротив него. — Запомни две частоты. В рацию вбей, и держи всегда в режиме ожидания, на вторичном канале. — Роберт на клочке бумаги написал частоты, и пододвинул к Грину.

— Это что за частоты? — спросил Грин.

— Это как у старших — аварийная частота. Если вляпаешься, сможешь попросить о помощи. И сам помогай, если что. Без лишнего шума, ага?

— Я смотрю, у вас все серьезно, — наклонил голову Грин. Оказывается, молодежь тоже организовалась, да так, что старшие об этом даже не догадывались. В Клубе были дети всех возрастов, самому младшему было десять, Роберту, одному из самых старших, семнадцать. Их было немного, едва ли больше двадцати. Впрочем, тут же подумал Грин, могло быть так, что тут не все, что кто-то не пришел.

— Серьезно, — кивнул Роберт. С виду, ничего особенного не было — просто отдыхающая компания. Вот только пирамида винтовок в углу пирамидой напоминала о том, что все серьезно.

— А кто у вас… ну, основной? — задал Грин самый наболевший вопрос.

— А нету основного. Был, да вышел, — отвел взгляд Роберт. — Мишка ваш был. Хоть и мелкий, всего пятнадцать, но у нас его уважали. Больше не уважаем. В Клуб ему хода нет, нам трусы и предатели ни к чему. У нас тут только нормальный народ, адекватный. Мы к тебе давно присматривались.

— Жестоко… — побормотал Грин.

— Иначе никак! Ведь сам посуди, только чудом вы с Денисом живы остались. Раз Мишка один раз струсил, подвел своих, значит, с ним нам не по пути. Или ты предлагаешь дождаться, чтобы он кого-то еще раз подставил?

— А Эрик? — спросил Грин. Слова Роберта его удивили. Личный опыт, и то, что он вычитал в книжках, говорил ему, что люди без вожака не могут. В любой компании всегда есть кто-то, чье слово весит больше, чем слова остальных. Это было нормально.

— Не думаю, что Эрик будет у нас основным. Он, конечно, крутой мужик, но с головой не дружит, — улыбнулся Роберт, и у Грина отлегло от сердца.

С тех пор Грин стал захаживать в Клуб. С ребятами было весело, можно было расслабиться, оторваться. В обществе старших все время приходилось себя контролировать, стараться соответствовать, держать марку. В Клубе можно было хоть ненадолго побыть собой. Побыть детьми. Старшие про клуб, конечно же, знали, но никто из них не делал попыток прикрыть его или как-то повлиять. Что Грина удивило, так это отсутствие драк. Может быть, сыграло свою роль то, что на занятиях по рукопашному бою было достаточно спаррингов. Без конфликтов, конечно, не обходилось — молодые самцы из кожи вон лезли, пытаясь показать, что они круче всех. Но выливалось это в другие, соревновательные формы. В Клубе было престижно бегать быстрее и дальше, стрелять метче, соображать быстрее других. Узнать что-то новое, чего никто не знает — и рассказать остальным, чтобы слушали, открыв рот. После туннельного гадюшника Грину казалось, что он в раю.

Сразу после того, как Грин вернулся из Города, у них с Мишкой состоялся разговор. Мишка подсел к нему вечером, после ужина, и долго молчал. Грин лежал в кровати, и ждал, что скажет Мишка. Он думал, что тот так и уйдет — молча, но Мишка, набравшись сил, сказал:

— Слушай, Грин. Не говори Коцюбе, что я смылся тогда от вас, ладно? — Грин молчал. Не дождавшись ответа, Мишка продолжил: — Эти… чмулики, я уже у них один раз был. Они меня чуть не съели, понимаешь? Я их боюсь. Когда увидал их, не выдержал. — Было видно, что слова тяжело даются Мишке. — В конце концов, ведь все же кончилось хорошо. Не говори Коцюбе, он меня убьет. Пожалуйста!

— Договорились, — ответил Грин, и отвернулся к стене.

Свое слово Грин сдержал, не стал ничего говорить. Мишке это не помогло: Коцюба ничего не узнал, но, от Дениса, узнали Мишкины друзья, сверстники, у которых он был заводилой. Узнали, и сделали выводы. Мишка решил, что это Грин разболтал. Сделать он ничего не сделал, даже пальцем Грина не тронул. Они вообще перестали общаться, ограничиваясь короткими фразами по делу. Антошку с Голаном Мишка тоже перестал доставать, чему они были только рады. На людях они дружно делали вид, что у них все в порядке. Мишка отдавал приказы, остальные подчинялись. Старшие в пацанячьи дела не лезли, и ни о чем не догадывались. Вскоре у Мишки появилась новая компания — далеко не все пацаны из Семей состояли в Клубе, были и другие компании. У «оппозиции», как называл Летун несколько Семей, не одобрявших политику Комитета, тоже были дети. Вот с ними-то Мишка и подружился, окончательно отдалившись от своей прежней компании. Грина удивила легкость, с которой Мишка сдал свои позиции, но о причинах он мог только догадываться.