Цена жизни

Каждый раз во время посещения «Русалки» в моей голове вертелись мысли о тех, кто здесь обитает. Чрезмерный романтизм и наивность взглядов на жизнь чужды мне по определению, и пропитанная цинизмом душа так и не отмякла в теле восторженного юноши. Но при этом воспринимать местных жриц любви с презрением — ну никак не получалось. Не знаю как там, в местных Америках и Европах, но наши ночные бабочки имели очень крепкие коготки, которыми цеплялись за жизнь изо всех сил, не отвлекаясь на самобичевание и терзания по поводу осуждения окружающих. Другие в этой ситуации попросту не выживали — быстро спивались и угасали.

Наряду с украшениями местные красавицы носили тонкие стилеты на подвязках, а после моего совета еще и острые заколки в волосах. Почти все были способны на убийство ради защиты своей жизни. И несмотря на свою профессию, принципиальности и своеобразной гордости у них было больше, чем у любой добропорядочной матроны. Звучит странно, но это так. Именно за все вышесказанное я всех их уважал, поэтому помогал и защищал. Причем, что бы там ни думали обыватели, совершенно бескорыстно. На данный момент «Русалка» являлась акционерным обществом во главе с генеральным директором Глафирой Тимофеевной Рябининой. От этих самых акционеров я получал нечто более важное, чем деньги: информацию.

Долго тосковать в будуаре мне не пришлось. Хоть Глаша и не смогла тотчас покинуть гостей, но забежала Ласточка, она же Дуня Зыкина, принесла ужин. Стрельнув в меня глазками, девушка убежала. Большего она позволить себе не могла — хозяйка в отношении меня была ревнива до одурения.

Глаша прибежала минут через десять и с порога радостно заявила:

— Есть новый рекорд!

Благодаря нашему общению ее словарный запас значительно расширился, как и мировоззрение. Да и сама бордель-мадам в последнее время полюбила чтение. Суть ее возгласа вполне понятна, так что я ограничился лишь вопросительно поднятой бровью.

— Тысяча двести! — выпалила Глаша.

— Ого!

— Единовременно! — выдержав эффектную паузу, добавила девушка. — И триста рублей ежемесячного содержания.

— Вот ведь людям деньги некуда девать, — проворчал я, но больше для проформы.

Меня самого забавляла эта игра. Несмотря на то что все знали, что девушка под моим покровительством, топинские сластолюбцы все еще пытались соблазнить Глашу деньгами и различными посулами. Кто-то предлагал ей весомые суммы за ночь, а некоторые, как нынешний претендент, сулили место содержанки. Можно, конечно, тешить себя мыслью, что она не изменит мне ни за какие деньги, но это смешно. И дело не в принципиальности сибирской гетеры, а в том, что даже сейчас ее доход как основной собственницы борделя составлял больше пятисот рублей ежемесячно.

— Ты считаешь, что я этого не стою? — притворно надула губки Глафира Тимофеевна.

— Не говори глупостей. Человек стоит ровно столько, во сколько сам себя оценивает. Уверен, это не меньше миллиона.

Не знаю, чему она так обрадовалась.

Пронзительно взвизгнув, девушка запрыгнула на меня, сбив на кровать и навалившись всем телом. С разбегу это получилось довольно весомо, но говорить ей об этом я не собираюсь. Да и вообще посторонние мысли организованно покинули мою голову.

Не знаю, зачем бог даровал мужчин женщинам, но нам милые дамы ниспосланы как верное средство коррекции эмоционального состояния. Непринужденно и без особых усилий Глаша стряхнула с меня все напряжение последних дней. И дело даже не в телесной близости. Она окутала меня заботой и теплой нежностью, буквально растворяя в себе весь негатив. Но при этом не стоит забывать, что у каждой медали есть другая сторона. С точно такой же легкостью любая женщина может взболтать душевное равновесие мужика как коктейль в шейкере. Так что обращаться со столь опасным оружием нужно бережно и умеючи.

Глава 7

Хорошо и приятно медленно уплывать в сон под аккомпанемент умильно сопящей тебе в щеку красавицы, но кроме приятных вещей в мире слишком много факторов нестабильности, которых нам не дано ни контролировать, ни предвидеть. Причем вестника подобных неприятностей я притащил сюда собственными руками. Очень уж хотелось держать руку на пульсе событий. Вот теперь и расплачиваюсь.

Задребезжавший телефон не только прервал мое погружение в сон, но и заставил всплыть из его глубин Глашу.

— Что такое?

— Спи, — сказал я, вылезая из постели.

— Чертова тарахтелка.

— Это ты о себе? — вернул я шпильку подруге. — Господин Тарновский жалуется, что ты подолгу занимаешь линию, чтобы поболтать с Дариной или Фросей.

Названные дамы были бывшими работницами «Русалки», сумевшими окрутить довольно солидных купцов. В нашем городе аналоги истории, рассказанной в фильме «Красотка», не такая уж редкость.

— Плевать, — лениво отмахнулась Глаша, утыкаясь лицом в подушку.

— Вот и я ему сказал то же самое.

Мой голос звучал беззаботно, а на душе стало муторно. Вроде для сатанистов еще очень рано, даже гульба этажом ниже лишь набирала обороты, но все равно морозец по коже пробежал. От мысли, что близится момент второй осечки моего дара, становилось зябко.