Цена жизни

Подхватив спрыгнувшего с коня воспитанника, я оперативно проверил его на предмет ранений.

— Я цел, командир, — прохрипел парень, но при этом он был очень бледен и дрожал как в лихорадке.

— Спасибо, служивый, — кивнул я казаку и тут же перешел на приказной тон: — Постарайся собрать как можно больше своих. Двоих отправишь проводить парней по домам. Остальные пусть ждут.

— Сделаем, вашбродь, — кивнул казак, лихо разворачивая скакуна на одном месте и с гиканьем вылетая со двора.

Утянув Чижа в дом, я тут же начал его расспрашивать:

— Что с тобой случилось?

— Я убил человека, — едва слышно прошептал парень.

— Да и пес с ним, — удивив и следователя, и воспитанника, отмахнулся я. — Для этого мы и тренировались. Убийство врагов — это тяжкая, но неизбежная ноша воина.

Похоже, Чиж ожидал упрека или нравоучений, но не дождался.

— Рассказывай четко и внятно.

Приободрившись, Осип начал докладывать:

— Наблюдал за объектом. Когда слуги вызвали карету, проследил за ними.

— Они проверяли слежку?

— Да, но я сумел пройти незамеченным.

— Не похоже, — кивнул я на пятна засохшей крови, испачкавшие одежду Чижа.

— Это уже на месте. Я пытался подобраться ближе к дому и нарвался на охранника. Он хотел меня схватить, я испугался…

— На это наплюй.

— Игнат Дормидонтович, — вмешался в разговор Дмитрий Иванович, — вы говорите об убийстве.

— Нет, господин Бренников, — оскалился я, хотя понимал, что следователь просто действует по заложенному в его мозг алгоритму, — это самооборона при исполнении служебных обязанностей. Или вы думаете, что там собирались невинные агнцы?

В ответ Бренников лишь раздраженно дернул подбородком и тут же сменил тему:

— Кстати, там — это где? Отвечайте, господин старший агент!

Вот как надо приводить в себя испуганных мальчишек.

Чиж тут же вытянулся и начал докладывать, как на плацу:

— Рябиновый переулок, дом двенадцать.

— Зачем полез ближе? — не унимался Бренников.

— Виноват, ваше благородие!

— Вот в этом вы правы, господин старший агент, виноваты.

— Ладно, хватит рапортовать, — прервал я этот цирк. — Дмитрий Иванович, знаете, где это?

— Конечно.

— Тогда по коням. Чиж, ты за старшего на базе. Позвони Корнею Васильевичу. Он беспокоится.

— Будет исполнено, ваше благородие! — выпалил Чиж, отчего я раздраженно отмахнулся.

Во дворе уже собралось с дюжину казаков. Одного я оставил в помощь Чижу, вызвав у станичника искреннее негодование. Команду об отправке пацанов отменил. Пусть пока посидят здесь. Остальным казакам приказал седлать коней и ехать за паромобилем.

По пути к нам присоединились еще шестеро всадников, так что к Рябиновому переулку подъехал изрядный отряд, но у меня все равно было чувство, что нас может и не хватить.

Спешились в начале переулка и к нужному дому пошли скрытно. В кои веки самым шумным в нашей команде был не я. Дмитрий Иванович топал громче всех, чем вызвал у меня чувство превосходства, хоть и довольно сомнительного качества.

Охранников казаки обезвредили походя, даже не запыхавшись. Через считаные секунды одноэтажное кирпичное здание было оцеплено. Особых надежд я не питал, потому что дом выглядел покинутым. В окнах ни огонька, ни звука. С другой стороны, кого-то ведь охраняли обезвреженные казаками мужики. Возможно, убийство Чижом одного из охранников осталось незамеченным и мы не спугнули подозреваемых.

В здание входили по проверенной схеме — граната в окно, а затем штурмовики в дверь. Увы, вышла осечка. Светошумовой заряд сработал прямо в оконном проеме, и, когда мы ворвались в дом, стало понятно почему. Окна в помещении были занавешены тяжелыми портьерами. Именно поэтому снаружи ничего не видно и не слышно. Вся мебель в большой комнате была сдвинута к стенам. Все как и раньше — свечи, рисунки на полу, но сама ситуация в корне отличалась от предыдущих. Здесь никто никого не убивал. В общем, мы попали на самую настоящую оргию.

Четыре обнаженных тела сплелись в единый клубок, словно змеи. В воздухе повис тяжелый запах похоти, да и вся атмосфера этого места давила на мозги низменными желаниями.

Наверняка работа ведьмы.

Секунд десять мы с Дмитрием Ивановичем и пятеркой казаков тупо наблюдали за происходящим, а увлекшиеся любовники никак не могли остановиться. Первой, вполне закономерно, опомнилась ведьма. Она взвизгнула, попытавшись спрятаться за спиной одного из любовников.

Вторым от шока отошел я и заорал дурным голосом:

— Всем лежать! Лицом вниз!

С таким же успехом можно было призвать к благоразумию кошачью свадьбу. Амулет на моей груди потеплел и завибрировал. Следователь и казаки как-то странно замычали, а любовники ведьмы вообще начали ползать по полу как снулые улитки.

Ладно, по-хорошему не получилось.

Я не стал мудрствовать лукаво и попросту пальнул в ведьму из револьвера с резиновыми пулями в барабане. Тут уж не до сантиментов — мало ли что у нее припасено из боевого репертуара. То, что Фурсова была полностью обнажена, меня не успокаивало — ведьмаки и ведьмы бо́льшую часть своего арсенала прячут под кожу. И уж точно я не стану с ней бороться и вообще трогать руками.