Ценнее власти (СИ)

— А если ты её без меня сожрёшь? — Подозрительно прищуривается тот, отталкивается от стены, в которую я его впечатала и скрещивает на груди руки. — Что я скажу комиссару? Что не уследил и залётный вампирюга схарчил нашего консультанта? Единственного, между прочим.

Пауза становится поистине театральной.

Стас за мной даже не дышит, явно ещё не знакомый с Петиной натурой, а я… я прихожу в себя.

Пытаюсь, потому что слух, зрение и обоняние постоянно сбиваются на Калату, но, тряхнув головой, я заставляю себя не думать. Ни о слишком приторной, но заманчивой крови в его венах. Ни о ритмичном сердцебиении. Ни о живой плоти под моими когтями.

— Чтоб вас всех!

Я оседаю на пол и с силой сжимаю виски.

Надо что-то делать и быстро. Потому что разум уже мой, а рефлексы всё ещё вампирские и такие мощные, что простой силы воли не хватает.

— Не борись. — Бенеш передо мной, приподнимает лицо за подбородок, заставляет заглянуть в бездонные тёмные глаза с красными отсветами. — Прими. Это невозможно победить.

— А не пойти бы тебе, — рычу, резко сбрасывая его руку. И не знаю, как остаюсь на полу, а не зубами в Петиной вене.

— Вот и я говорю, товарищ, не мешайте беседе. — Балагур Петя отодвигает князя. И тот послушно отходит, подозреваю, рассчитывая на то, что я всё же убью насмешника. — Оль? Ты в себе уже или снова воспользуемся вампирюгой вместо ремней?

— Петя! — то ли смеясь, то ли плача.

— Не хочу тебя расстраивать, — буднично продолжает он, усевшись рядом и опершись спиной о кровать, — но ты всё-таки вампир.

— Да ладно, — откровенно издевательски.

— Прикинь, — фыркает Калата. — Хреновенький, в своём стиле, но всё же вампир.

— Чем я тебе вампиром-то не нравлюсь?

Каждая женщина хочет быть самой-самой, даже если она немножко монстр.

— Так какой нормальный вампир сидит и за здорово живёшь болтает с оборотнем? Да и сожрать не сожрала, — разочарованно вздыхает он. — Вот так и старайся для друзей.

— Старайся? — Я разворачиваюсь к нему всем корпусом. — Ещё скажи, что специально меня спровоцировал.

— Ну, знаешь, — разводит руками Петя, — должен же был я узнать, можно с тобой ещё работать или всё, финита ля комедия.

— Совсем дурак? — с тяжёлым вздохом.

— Ага, но есть новости похуже, Оль, — весело хмыкает Петя. — Ян временно замещает комиссара и у него связаны руки, а больше рассчитывать не на кого. Если до правды не докопаемся мы, то не докопается никто. И из «Волчьей Тени» уходить если и будем, то явно не всем составом.

Несколько долгих секунд мы меряемся взглядами, а потом Петя, хмыкнув, встаёт.

— Так что остались ты да я, да мы с тобой. Поэтому, будь добра, уж как-нибудь держи себя в руках и не кидайся на оборотней, пока мы не вытащим Марека из подвалов.

— Не будет. — Про Бенеша за разговором как-то подзабылось, и мы с Петей поворачиваемся к князю. — Я прослежу.

Глава 17

— Ты уверена, что он нормальный? — Петя с подозрением кивает на князя.

— Я уже ни в чём не уверена.

Уж не знаю, какой у этого конкретного вампира жизненный опыт, но двойной оценивающий взгляд он выдерживает, даже не кривясь.

— Ладно, ты давай поспи хоть пару часов, иначе вечером с бала уйдут не все, — фыркает Петя, глядя на наручные часы. — Знаем мы тебя.

— Я даже без ясновидения тебе скажу, что кого-то мы точно не досчитаемся. — Вздохнув, я возвращаюсь на кровать. — Потому что додуматься устроить пир посреди чумы это надо уметь.

— Без бала будет хуже. — Мы с Петей синхронно поворачиваемся на спокойный и уверенный голос. — Слишком много агрессивных существ собралось в пределах одной запертой территории.

— Себя ты тоже причисляешь к агрессивным? — Я со вздохом откидываюсь на подушки. В теле усталость, в голове бардак. — Всё, Петь, давай до вечера, а то я тебя всё-таки покусаю.

Вместо ответа Калата легко взмахивает рукой и чешет к двери. Уже взявшись за ручку, разворачивается, оглядывает князя последним подозрительным взглядом и, наконец, выходит.

— Смотря для кого, — отвечает Бенеш на вопрос, который в принципе был риторическим. Подходит ближе, подогнув ногу, присаживается на край кровати.

— Что?

— Ты устала, — кажется, искренне огорчается он. — Я могу помочь.

— Мне даже страшно спрашивать чем, — фыркнув, я заползаю под тяжёлое, но такое мягкое одеяло.

— Я всё-таки князь, — с мягкой улыбкой, — а это не просто красивое слово. Дай руку.

Бенеш протягивает ладонь, а я просто смотрю и молчу.

Спросить, чего он хочет? Да как бы есть варианты, но ни один из них мне не подходит. Довериться? Бегу и падаю. В нашем мире доверять нельзя никому.

Перед глазами встают жёлтые глаза и насмешливая улыбка.

Почти никому, но вампирский князь Станислав Бенеш в список надёжных нелюдей точно не входит.

— Оль, чего ты боишься?

Светлые глаза, приятное лицо, а какая улыбка… Не знай я, что ежемесячно лично Бенешу выдаётся разрешение на охоту, так сказать для поддержания сил, и что бывает на вампирских балах, сочла бы его самым милым мужчиной во всей «Волчьей Тени». Самым обаятельным, обходительным, честным и неподкупным.

Уверена, от такой характеристики бабка Татьяна Колмогорова упала с кресла в своём картёжном салоне.