Ценник для генерала

Санаторий расположился в довольно популярном Хостинском районе Сочи, совсем неподалеку от знаменитой Мацестинской долины. Он был окружен красивым парком. До побережья, правда, от санатория целых пять сотен метров. Но если тебе хочется гулять и дышать, ты наслаждаешься отдыхом в мягком климате, а не норовишь еще до рассвета бежать на пляж и валиться на лежак, то это как раз и очень хорошо.

Удобным было и расположение санатория неподалеку от морского вокзала. Но самое главное — целебное воздействие природных факторов. Это месторождение минеральных сероводородно-гидросульфидных вод, носящих название старомацестинских, морской воздух в сочетании с горным, благоприятный климат с субтропической влажностью. Одним словом, для Машиных нервов лучшего места и не придумать.

Лев Гуров и Мария Строева возвращались с прогулки. Они томно вздыхали и дружно закатывали глаза. Ведь наслаждаться таким вот покоем им оставалось всего два дня. Потом самолет, Москва, суета и напряженный ритм работы. У нее в театре, у него — в Главном управлении уголовного розыска. Вот и сейчас Лев Иванович пропустил супругу вперед, на территорию санатория, а сам чуть задержался, чтобы бросить взгляд на парк.

— Ладно уж, пойдем, — улыбнулась Маша. — Перед смертью не надышишься, перед концом отпуска не наотдыхаешься. Давай мы с тобой устроим сегодня вечером нечто необычное.

Они двинулись по территории санатория к своему корпусу, продолжая фантазировать.

— Романтический ужин с хорошим вином и изысканными блюдами в этих стенах не прокатит, — напомнил Лев Иванович жене. — Максимум, который здесь позволен, — это полночное бдение под луной и вздохи.

— А если мы украдкой? — Мария оглянулась по сторонам с видом заговорщицы.

— Тайная вечеря? — с сомнением спросил Гуров, а потом посмотрел вправо.

Там на лавочке сидели две темноволосые женщины с явными кавказскими чертами. С приближением Льва Ивановича и его дражайшей половины их беседа явно оживилась.

— Эх… — Мария махнула рукой, но закончить мысль не успела.

— Машенька, дорогая! — одна женщина резво вскочила с лавки. — Вот где я не ожидала тебя увидеть! Ты в отпуске? Кто этот импозантный мужчина с благородной сединой на висках? Неужели муж?

— Лианочка! — Мария раскрыла объятия и приняла в них незнакомку. — Сколько же мы с тобой не виделись? Ты все хорошеешь и хорошеешь.

Гуров, не снимая улыбки с лица, с сомнением посмотрел на женщину. Седина в жестких волосах, небольшие черные усики по уголкам верхней губы — все это никак нельзя было описать словом «хорошеешь». Однако он послушно согнул спину и галантно приложился к ручке, протянутой ему.

— Лев Иванович. — Полковник боднул воздух головой, едва удержавшись от того, чтобы не повалять дурака и не щелкнуть каблуками.

Женщина оказалась актрисой Ереванского театра музыкальной комедии. Лиана Саркисянц приехала к своей родственнице, отдыхавшей в санатории. Та сегодня уезжала домой, в Краснодар. Лиана с Марией договорились о совместном проведении вечера.

— Вот видишь, — с довольным видом заметила Маша, когда они вошли в прохладный холл своего корпуса. — Проблема решена на высшем уровне. В смысле, на небесах. Лианка удивительная женщина, к тому же экстрасенс. А как она поет!

— Она нам петь будет? — насторожился Гуров.

— Если ты попросишь, то, думаю, не откажет.

Гуров хмыкнул, но от комментариев воздержался. Он немного не так представлял себе пару последних вечеров в санатории. Хотя почему бы и не в обществе армянской актрисы? Представители этой профессии тем и хороши, что национальность у них одна — театральная. Они могут быть смуглыми, светлыми, с голубыми или черными глазами, брюнетами или блондинами, но театр налагает на них неизгладимые черты, оставляет настолько четкий след, что ты перестаешь замечать и акцент, и цвет кожи. Только страсть, непостижимая эмоциональность.

«Эх, мне так хотелось побыть вдвоем с Машей. Старею, что ли? — Лев Иванович глянул в большое зеркало, висевшее на стене лифта. — Нет, вроде не заметно. Так что же меня гнетет?» Тут они с Машей вышли из лифта и двинулись по коридору в сторону своего номера. «Еще два дня, — подумал Гуров. — Потом я вот так же пойду по коридору своего управления. Коллеги будут насмешливо здороваться, в шутку попрекать южным загаром и свежим цветом лица. Мне снова придется окунуться в текучку с трупами, хищениями, разбоями, коррупцией в подведомственных подразделениях. Наверное, это просто предчувствие. Может, меня никто не дергает лишь потому, что все знают — через два дня я сам явлюсь? Вдруг там у нас какой-то аврал? Полковник, ты, наверное, просто соскучился по своей работе».

Лиана пришла в восемь часов вечера и привела с собой молодого армянина с гитарой. Пареньку, назвавшемуся Артуром, было всего восемнадцать лет, и он оказался сыном актрисы. Гуров понял, что напряжение спадает. Получились чуть ли не семейные посиделки. Маша с Лианой пели под аккомпанемент гитары. Артур вполне профессионально выдавал сольные партии. Льву Ивановичу оставалось лишь отпускать комплименты и делать приятное выражение лица.