«ЦЕНТР»: После... (1991-2001). Книга вторая

- Насчет того, что в России капитализм пришел... Я считаю, что это хорошо. Люблю вообще изменения в ту или другую сторону. Мне больше всего скучно из-за того, что музыка в России  зарулилась. То есть я помню, что во времена 80-х годов  рок-концерты имели какой-то смысл. Сейчас кроме Петра Мамонова с его братом я не знаю никого больше, кто что-то бы делал с точки зрения творчества. Просто всё превратилось в обычные совковые концерты для тупой пьяной молодежи с тупыми пьяными артистами на сцене. * * *- Где бы я мог жить, кроме Лос-Анджелеса? Я думаю, что в Америке я мог бы жить где угодно, потому что не так важно в Америке где ты находишься, потому что есть всегда факсы, компьютеры, телефоны и т.д. То есть общение с людьми намного проще, если они находятся где-то вдали друг от друга. С другой стороны, Лос-Анджелес чем хорош? Здесь очень большой музыкальный круг. И мне как музыканту и как продюсеру намного удобнее работать в Лос-Анджелесе, потому что я могу найти музыкантов, которые мне нужны.Наверное, Нью-Йорк - это будет второй выбор после Лос-Анджелеса. Лос-Анджелес по стилю жизни мне ближе, чем Нью-Йорк. Потому что я люблю расслабленную атмосферу. У меня вся музыка несколько напряженная. А Нью-Йорк тебе еще будет добавлять напряженности просто из окружающей среды. Лос-Анджелес, где я нахожусь, - это совершенная расслабуха, лето круглый год, понимаешь?

* * *

- Во Франции в конце 80-х годов было очень много выходцев из России и из Советского Союза, которые, приехав в Париж, начинали плакать от счастья, что вот, наконец-то они под Эйфелевой башней находятся, что Париж... Ах, Париж, ах, Монмартр и т.д. Наверное, у меня другая точка зрения вообще на мир, потому что когда ты приезжаешь в страну, то приезжаешь к людям, а не к каким-то достопримечательностям. Ты приезжаешь к людям, с которыми у тебя может быть что-то общее, как-то интересно можно время провести. Французы на меня обиделись. Они мне сказали, что у них тут были гости из Чехословакии, так они целовали землю под Эйфелевой башней. Настолько были рады, что вырвались из чехословацкого ада. На что я ответил: «Дураки тоже в Чехословакии бывают». Они очень обиделись.

* * *