Центр тяжести

Старик ничего не ответил. Он долго, молча смотрел на нас. Нижняя челюсть его постоянно двигалась, как будто он жевал что-то (возможно, процесс жевания помогал ему лучше думать). Потом устало вздохнул и отступил в сторону, пропуская нас в холодные сумерки своего дома.

– Ладно, заходите, только недолго, у меня дела сегодня.

– Э-э-э… хорошо.

По лицу Грека было ясно, что он не верит собственной удаче. Он готовился к долгим, утомительным переговорам, рассчитывал взять старика настойчивостью, измором. Если надо – устроить осаду. Но вышло так, что Косарь просто впустил нас. Без лишней болтовни.

Грек зашел в дом. Я же все еще стоял на месте с тортом в руках.

– А ты чего? – Старик окинул меня взглядом. – Так и будешь там стоять?

Я переступил порог, и дверь за мной звонко захлопнулась. Внутри почему-то пахло морковным салатом – мама делает такой на Новый год: тертая морковь, майонез и грецкие орехи. Этот запах сложно с чем-то спутать.

Мы прошли по коридору и очутились в небольшом зале. Стены обшиты деревом, в углу – старое, продавленное кресло, рядом – радиоприемник, из которого доносились странные голоса – они говорили что-то, но на чужом языке – я слышал легкие переливы буквы «р», как во французских фильмах. Косарь выключил радио и указал нам на диван.

– Пойду заварю чай.

Я присел, и диван зловеще заскрипел подо мной. Скрип пружин был похож на недовольное ворчание робота.

– Ух ты! – Грек разглядывал медали и статуэтки в пыльном серванте, за стеклом. – Это все ваше?

– Нет. – Старик вернулся с кухни. Теперь он был облачен в коричневый халат из странного серо-зеленого жесткого материала, похожего на парусину, из которой делают походные палатки. – Это медали моей дочери. В юности она была кандидатом в мастера спорта.

– И она…

– Прыгала в воду. С вышки.

– Крутота! Моя мама тоже кандидат спорта, – зачем-то сказал я. – Ну, то есть кандидат в мастера. Была.

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Она тоже прыгала с вышки?

– Нет, плавала на четыреста метров.

– И почему бросила?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но осекся. Ведь я не знал ответа. Почему? И когда? Когда я родился? Или когда они с папой поженились?

– Я не знаю.

– Итак. – Старик сел в кресло и жестом пригласил нас к разговору.

– А, да! – Грек отвлекся от медалей и сел на диван. – Чего расселся? Начинай резать торт. – Потом достал тетрадь и ручку.

Я хотел сказать, что мне нечем его резать, ножа нет, но почему-то молчал – и просто сидел с тортом на коленях, как дурак.

– Вы ведь занимались проектировкой систем ирригации, верно?

(Я мысленно пометил слово «ирригация», чтобы вечером посмотреть его значение в энциклопедии.)

– Верно, – сказал старик. Он, кажется, был немного удивлен этим вопросом.

– Да-да, и это ведь вы выкопали эти озера вокруг поселка.

– Строго говоря, это не озера. Это пруды. Но местные почему-то упорно называют их «озерами». И нет, это не я их выкопал. Проект создания прудов курировал мой начальник. Это целиком его заслуга, и я не знаю, почему все приписывают эту заслугу мне. Первую запруду он сделал, кажется, сразу после войны. Там, на юге. После сорок пятого государству как-то надо было восстанавливать сельское хозяйство, особенно в наших краях, где чернозем и сплошные поля. Но тут была проблема. Можно легко засеять сотни гектаров земли, но мы живем в засушливом районе, и если не позаботиться об орошении, толку не будет. Так был создан первый пруд, или Первое озеро, как его теперь называют местные.

Грек кивал и старательно записывал все в тетрадку.

– Но тут возникла новая проблема, – продолжал старик. – Нужен был трубопровод, чтобы поставлять воду в самые отдаленные районы. Но труб не было. Война – дело такое. Нет денег, нет ресурсов. Промышленность в упадке. Тогда Максимов придумал выход: сделать еще несколько запруд. Если не можешь доставить воду от озера к полю, надо просто выкопать еще одно озеро прямо радом с полем. Если Магомет не идет к озеру, озеро само идет к Магомету. – Он улыбнулся, не разжимая губ. – Звучит глупо, любой инженер рассмеялся бы, если б услышал такую нелепость, но тогда у нас не было выбора, и мы стали думать, как устроить запруду там, на севере, рядом с посевами.

– Подождите-ка. – Грек открыл рюкзак, достал оттуда карту и развернул ее на столе.

Старик склонился над ней и улыбнулся.

– Ух ты, даже карту принес.

– Да. – Грек взял карандаш. – Но если Максимов хотел выкопать второй пруд на севере, тогда почему он в итоге перенес проект вот сюда? Это ведь довольно далеко от вот этой точки, так ведь-нет?