Цепи грешника (СИ)

Бруна взглянула на дверь, прислушалась, и когда убедилась, что никого нет, открыла красивый шкаф с платьями, выбрав одежду себе по вкусу. Свой плащ я заметил там же. Он был небрежно скомкан и лежал на полу.

Когда Бруна завязала последнюю лямку платья, со стороны Уильяма резко звякнули цепи.

О том, что Уильям имел недюжинную силу, мы вспомнили только тогда, когда он простонал сквозь зубы, и со всей мочи натянул цепи, разорвав звенья. Бруна ойкнула, резко развернулась, и нелепо схватилась за рукоятку ножа двумя руками. Уильяму заклятие плит было нипочем.

— Лучше не надо, девочка, — сердито проговорил Уильям. — Я не хочу делать тебе больно.

— А мне все равно! — смело взвизгнула Бруна, а сама трусилась от страха, и нож держала дрожащими руками. — Я и тебя заколю! — угрожающе насупилась, но пошевелиться не могла.

За окном ослепительно вспыхнуло, а затем раскатисто громыхнул взрыв. Стены дрогнули, шторы всколыхнуло, с потолка посыпалась каменная крошка, а Бруна чуть не упала. Послышался мерный бой осадного барабана. Грешники, похоже, нашли его за стеной, и решили воспользоваться.

Взрыв — не самое страшное, что я услышал. Страшнее оказался мерный звон поющего меча, доносившийся с улицы, и напоминавший звук от прикосновения к поющей чаше. Все же, меч был здесь. Его универсальность давала владельцу огромное преимущество в ближнем бою. Поющий меч — нечто вроде музыкально инструмента, издающего мелодичный звон при каждом взмахе. Зная определенные комбинации, можно было играть мелодии небесной красоты, и вызывать страшные разрушения, совмещая их с атаками в ближнем бою.

До, ре, ми — я отчетливо услышал эти ноты, когда некто трижды взмахнул поющим мечом. На долю секунды замерло все, цвет покоев изменился, став напоминать негативный фотоснимок. Как только мир окрасился в нормальные краски, послышался каскад пугающих предсмертных воплей.

— Изабэль, — напряженно произнес Таламриэль. — Скорее, Уильям! Освободи нас! Она маг времени, и если разгуляется, тут не останется камня на камне!

Уильям бросился к нам, и, к счастью, успел разорвать наши оковы до того, как в ушах зазвенело от очередного взрыва. Напряженное лицо Уильяма отпечаталось у меня на сетчатке как фотография, по щекам россыпью ударили мелкие камни и на зубах заскрипели песчинки. Когда меня швырнуло в сторону, крик Бруны эхом раздавался в голове.

Ощущение падения с крыши, смачный шлепок об пыльную землю, мутная картинка огромной горы перед глазами. Но это оказалась не гора. Статуя Алландела громогласно рухнула на бок, подняв непроглядное облако пыли. Это же сколько дури надо меть, чтобы снести такую махину? У меня сердце от удивления сжалось.

— Давай! — крики Уильяма доносились до меня будто из-под воды, протяжно и глухо. Уильям поднял меня на ноги. — Это твой шанс!

Помните, как вас грузили какими-нибудь задачами после пробуждения? Я чувствовал себя так же. Рассеяно взглянул в указанную Уильямом сторону. В проломе стены, за пределами крепости, перед армией грешников стояла Изабэль, казавшаяся на их фоне хрупкой хрустальной вазой. Вокруг нее в лужах крови валялись разрубленные грешники, и в целом картина напоминала дурной урок анатомии: кишки, испачканные грязью, расколотые черепа, ополовиненные головы с остатками мозга в чаше черепной коробки.

На Изабэль с жутким воем бросилось около пятидесяти разномастных грешников. Она была непреклонна, вытянула меч в сторону правой рукой, затем резко повернув лезвие и исполнив филигранный режущий выпад. Изабэль исчезла, оставив след в виде размытого силуэта с распущенными крыльями, меч зазвенел, и мир вновь стал негативной фотографией. У меня защемило в груди, и я шумно вдохнул, затаив дыхание, будто бы у меня на глазах внезапно сбили собаку.

Я и глазом моргнуть не успел прежде, чем обрубки грешников вздыбило в воздух вместе с землей мощной ударной волной. Комья чернозема и грязь смешанная с окровавленной плотью шлепалась на землю, Изабэль оросило кровавым дождем, и она болезненно расхохоталась. Ее платье выкрасилось в алый цвет, влажным компрессом обхватив рельефную спину. Идеальный момент для высвобождения силы и скрытого нападения.

Рота ангелов занималась грешниками. Южнее от Изабэль они обменивались друг с другом заклинаниями: стены почернели и покрылись сколами от взрывов огненных шаров, и дрожали от цепочек ослепительных взрывов, из зубцов выбивало куски ветряными копьями, до ушей доносился звон стали и яростные крики берсерков.

"Бесчестно бить из тени", — мне вспомнились слова Галахада, но в этом бою хороши любые средства.

Я бы напал на Изабэль, если бы не услышал позади себя жалобный стон и крики Бруны: "Кто-нибудь, помогите!"

Оглянулся. Храм стал похожим на огрызок, шаткий и хрупкий, с большой дырой вместо пола. Обломанные стены с грохотом косились в центр остатков здания, и в любой момент могли обрушиться, завалив яму доверху. Бруна была там, скорее всего придавленная обломком, и не могла выбраться.