Цепной Койот. Книга 2 (СИ)

— Ты, волчок, похож на электрическую игрушку, у которой скоро сядут батарейки, но она продолжает ковылять по инерции, потому что не знает, как можно иначе, — Тень изобразила руками механические движения. Пантомима, очевидно, доставляла ей удовольствие. — Бедная игрушка боится, что если остановится и обернётся, то увидит, что весь пройденный путь был одной сплошной позорной ошибкой.

— Не слушай, — вмешался Ящер, глядя на то, как напрягся Павел. — Они пытаются заставить тебя усомниться. В этом вся суть. Главное, не сомневаться!

Тень покачивалась на стуле из стороны в сторону, вытягивая шею, из-за чего она походила на змею. Глаза у неё потемнели, становясь чёрными, как угли:

— На дороге, что ты прошёл, волчок, лежат покалеченные души тех, кто случайно попался под ноги. Так страшно и так трусливо обернуться, верно, мальчик-волк?

— Хватит! — приказал Барон, и я даже в клетке почувствовала мощные волны силы, которые от него исходили. — Нет времени слушать эту чушь! Павел, займи своё место. Хорошо. А теперь…

— Ну и что “теперь”? — ухмыльнулась Тень, но её насмешка сползла, когда Барон поднял руки и направил чешуйчатые ладони ей в грудь. Его массивный хвост ударил об пол.

— Силой, данной мне, — провозгласил декан, — приказываю вам, тёмные твари, разорвать Узы! Из вихря силы создайте луч и откройте проход к Матери! — дальше он стал выкрикивать слова на незнакомом языке, каждое из которых заставляло Тень вздрагивать столь сильно, что она буквально заставляла мое тело подпрыгивать на стуле.

Несмотря на количество света, в помещении потемнело, зеркала задрожали в рамах. Воздух потяжелел так, что лисёнок не мог подняться на лапы. Он обернул себя рыжим хвостом и, едва слышно поскуливая, замер на дне клетке.

“Тише-тише, они тебя не тронут”, — мысленно успокаивала я малыша, хотя меня саму трясло от страха.

В комнату проскользнула Илона, ведя за собою свою маму, которая, шаркая по паркету, растерянно озиралась, точно ребёнок. Лицо старухи было всё так же безумно, как и в нашу последнюю встречу. Её Эмон — Тигрица — слепо крутя плешивой головой, в молчаливом ужасе разевала беззубую пасть. Усадив Марию на соседний рядом с собой стул, Кошка взяла её испещрённую морщинами руку так нежно, как если бы хотела уберечь от всего на свете, и тихо прошептала: “Всё будет хорошо, мама. Мы скоро снова будем вместе”.

Тень поднялась на ноги. Она всё ещё находилась в моём теле, но теперь её присутствие было очевидно. Матово-угольным заволокло белки и радужку глаз так, что они казались окнами в преисподнюю.

Тьма вокруг фигуры Тени сгущалась, словно та, подобно чёрной дыре, поглощала свет. Тень взялась руками за Узы — серебряную вязь, что соединяла Эмонов: белую Лисицу и серого Койота.

Я замерла вместе с лисёнком, втайне надеясь, что если мои чувства настоящие, то никто и ничто не сможет разорвать связь между мной и Павлом. Глупая-глупая надежда, но я всё же цеплялась за неё, как утопающий.

Тень покатала Узы между пальцев — они казались как никогда материальными, словно сплетёнными из тысяч тонких паутинок. Павел подался вперёд, а Тень хмыкнула и вдруг наклонилась, сомкнув на светящейся вязи зубы, рванула головой, легко разрывая Узы, словно они были простой хлопчатой ниткой.

“Вот и всё”, — пронеслось у меня в голове. А в следующий миг в ушах затрещало, несколько зеркал лопнуло, по полу зазвенели осколки, а в груди сдавило, точно стальной цепью перетянуло, да так крепко, что стало нечем дышать.

Лисёнок жалостно скулил, пока я таилась внутри его сознания. У меня словно забрали сам воздух и не дали ничего взамен. Павлу было не лучше. Он вскрикнул, сжался на своём стуле. Сквозь туман боли я видела, как из его глаз брызнули слёзы. Лицо стало багровым, а из уголка рта потекла кровь.

Нас больше не соединяли Узы. Мы, наконец, были свободны. Но эта свобода пахла одиночеством и страшной потерей, точно раньше мы держались за руки, а теперь я осталась одна в кромешной тьме, и сколько ни кричала, ни искала, никого не могла найти.

Волной на меня накатили воспоминания обо всём, что было между мной и Павлом. Гиены, первый поцелуй и неловкость, страх друг за друга, забота, щемящая нежность. Печаль, обида, ревность. Предательство. В буре эмоций я пыталась выцарапать истину — настоящие свои чувства к Павлу. К Алеку. Но мысли лихорадочно скакали у меня в голове, сталкиваясь и тесня друг друга. У меня по-прежнему замирало сердце, когда я видела муки на лице Павла. Было страшно за Алека, который всё ещё не пришёл в себя. Но была ли это любовь? И что чувствовали они?

В этом новом опустевшем мире осталось и кое-что знакомое. Например, холодный взгляд Кошки. Безумное лицо Марии. Полная торжества морда Ящера, который продолжал шептать странные слова, а между тем около его лап смерчем крутился взбесившийся воздух.

“Сила Уз высвободилась”, — поняла я, бессловесно наблюдая, как Тень в моём теле направляет эту силу в зеркало, что стояло рядом с клеткой.