Церковь и политический идеал

Например, для участия в Соборе 1566 г., когда решался вопрос о возможности заключения мира с Литвой, были приглашены 374 человека, которых можно разделить на 4 общественные группы. Во-первых, на Соборе присутствовали 32 духовных лица (архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, старцы)[709]. Во-вторых, 29 бояр, окольничих, государевых дьяков, иных высших сановников и 33 простых дьяка и представители приказных людей (среднее чиновничество). В-третьих, 97 дворян первой статьи, 99 дворян и детей боярских второй статьи, помещиков (военнослужащие). В четвертую группу входили 12 купцов высшего разряда, 41 простой купец и 22 представителя торговопромышленных сословий[710]. В тех случаях, когда возникала необходимость в обсуждении других вопросов, качественный состав собора менялся в зависимости от обстоятельств.

Земский Собор, как орган народного представительства, был совещательным органом, решения на котором принимались исключительно единогласно. Причем единомыслие достигалось не давлением сверху, а было плодом поиска того решения, которое признавалось бы правильным всеми участниками Собора[711].

Сформулированные решения на поставленные государем вопросы направлялись ему для окончательных выводов. Надо сказать, что эта «совещательность», которой так долго кололи в глаза Земские Соборы, была оружием весьма серьезным для натур нравственных. При принятии окончательного решения государи не могли проигнорировать мнения «земли» и порой склонялись к тем позициям, которые высказывались выборными, но не нравились государю.

Например, принятие от донских казаков Азова, одновременно означавшее начало войны с Турцией, не было осуществлено, хотя государь и склонялся к этому шагу. Но позиция выборных, недовольных предстоящей разорительной войной, остановила государя Алексея Михайловича[712]

. Аналогично обстояла ситуация и при решении вопроса о начале войны с Польшей на Земском Соборе 1621 г.[713]

Столь внимательное отношение верховной власти, юридически безответственной и безграничной, к мнению Земских Соборов объясняется тем, что именно Соборы являлись той силой, на которую московские государи всегда могли опереться.

Как следствие, в годы разрухи, после польской оккупации, царь Михаил Федорович собирал Соборы постоянно, придавая значение дружному действию земских людей[714]. В.И. Сергеевич (1832—1910) справедливо указывал, что совещательные решения Земских Соборов обладали такой нравственной силой, что нередко, ссылаясь на них, Московские государи обращались к «земле» с просьбой дать денег или вводили новые подати и сборы[715].

Нельзя не обратить внимания на то, что помимо тех вопросов, которые выносились на обсуждение государем, выборные Земских Соборов были вольны в проявлении любой полезной государству инициативы. Такие вопросы, как, например, отмена привилегий иностранным купцам, установление единого размера податей, а также челобитные государю рассматривались по инициативе самих участников Соборов[716]

. Активность населения проявляется в том, что все выборные содержались практически только за счет «земли», их направившей. При этом летописи оставляют нам сведения, что почти всегда выборные являлись в большем количестве, чем это даже требовалось![717]

Не удивительно, что такая дружная и согласная деятельность Земских Соборов давала реальный эффект, позволяя Российскому государству решать чрезвычайно сложные проблемы и аккумулируя все силы народа на государственное дело. В свою очередь государи не отделяли себя от народа, полагая все силы на его благополучие. В вершине этого единства была та сила, которая все объединяла, – Церковь, своим духовным подвигом спасения умиротворявшая общество, нравственно укрепляя христиан на служение друг другу.

Как замечательно выразился в свое время И.И. Дитятин (1847—1892), «в Московском государстве никакой борьбы не существовало; власть царя Московского объединяла вся и все; тягловое население государства все шло за ним, шло неуклонно и беспрекословно; отдельные слои населения не вели борьбы между собой: не за что было ее вести в смысле западноевропейской борьбы»[718]. Такие оценки дорого стоят!

Как мы видим, цели, которые необходимо достигнуть: 1) максимальное привлечение народа через организованные формы к управлению государством и 2) сведение к минимуму непосредственного осуществления монархом функций по управлению государством; вполне достижимы, что история нам и демонстрирует. При этом мы можем не опасаться попыток узурпации власти, «слабого монарха», разлада общества и нарушения симфонии властей, так как государством будут действительно управлять люди, а не царедворцы или отдельные группы олигархов. Помимо данных выгод, участие народа в правильно организованном народном представительстве лучше всех других способов позволяет ему проникнуться государственными проблемами, понять значение права и закона, а также укрепиться в идее служения, столь необходимой христианину для достижения подлинной личной свободы.