Церковная историография в её главных представителях с IV-го века до XX-го

Такое воззрение историка на ересь, как на прямой продукт злой силы, порождаемый с целью противления вере Христовой, или говоря словами Евсевия, таинству благочестия, отражается неблагоприятными следствиями на изложении Евсевием истории ересей. Как скоро для Евсевия казался отысканным корень ересей в злом духе, он считает себя в праве уже не искать каких-либо естественных и чисто человеческих причин происхождения ересей. Отсюда под его пером ереси теряют всякую отличительную для той или другой из них характерность и индивидуальность. Разнообразие ересей является ничем другим, как плодом многоразличия коварства и хитрости диавольской. Результатом воззрения Евсевия на ереси, как мы сейчас сказали, было то, что он отказывается от раскрытия происхождения ересей путем изучения причин естественных и человеческих. И в самом деле, что такое для Евсевия хотя первый по времени еретик Симон волхв? — ни более и ни менее, как непосредственное орудие духа злобы. Вот характеристика Симона по Евсевию. «В то время, как вера в Господа И. Христа повсюду распространялась, враг спасения умышляет овладеть царствующим городом — Римом, и назначает для этой цели Симона. Содействуя искусным обманам этого человека, он, диавол, вовлекает в заблуждение многих жителей Рима» (II, 13). Какое понятие, кроме недостаточного, можно составить себе на основании таких слов о происхождении ереси Симона? И однакож Симон, по словам самого Евсевия, «был отцом всех ересей» — (πάοης αίρέοεως αρχηγὸν πρῶτον) (ibid). Как произошла ересь Симона, отца всех ересей, так же произошли, по Евсевию, и все другие подобные же ереси. Вот, например, какими словами характеризуете он другого еретика, Менандра, одного из древнейших по времени, относимого к I-му веку. «Менандр, преемник Симона волхва — говорит Евсевий — явил собою не менее гибельное орудие (õπλον) диавольской силы, как и его предшественник (III, 26). А от Менандра произошла — замечаете Евсевий — как бы двуустная или двуглавая змееобразная сила и произвела начальников двух различных ересей — Сатурнина, родом Антиохийца, и Василида Александрийца. Первый из них преподавал учение богоненависной ереси в Сирии, другой — в Египте» (IV, 7). Других каких-либо объяснений о происхождении этих ересей — Сатурнина и Василида — тщетно мы стали бы искать у Евсевия, и однакож, как известно, это были представители столь сильно волновавшего церковь в продолжение всего II-го века гностицизма. Евсевий всю задачу истории гностических ересей ограничиваете возможно точным обозначением генеалогии ересиархов: указав в Симоне отца всех ересей, по Евсевию, кажется уже совершенно ясным, почему у этого последнего такие дети, как Сатурнин и Василид, а от этих он уже производит по прямой линии целые сотни ересиархов. Евсевий в этом случае как бы руководится следующею параллелью: как от Христа чрез Его апостолов истинная догма, под непосредственным водительством Божиим, переходит из потомства к потомству — неврежденно, так и противоположность догмы — ересь, как скоро она изобретена злым духом и нашла себя выразителей, должна уже с своей стороны переходить из рода в род, с большею или меньшею устойчивостью, в течение известного времени, под водительством духа злобы.