Цетаганда

— Итак… банк по-прежнему у Кети. И Ключ. И предупреждение. — «Черт! И какому идиоту принадлежала эта идея?… Ах, да. Но ты не можешь винить в этом Айвена. Ты решил, что отзыв генных банков — гениальный ход. Да и Райан купилась на это. Коллективный идиотизм, высший сорт».

— И у него его консорт, которую он не может оставить в живых. Если она еще жива, я не думала… что посылаю хаута Надин на смерть. — Хаут Райан уставилась в дальнюю стену, избегая встречаться взглядом с Майлзом и Пел.

«Я тоже не думал». Майлз сглотнул подкатившую тошноту.

— Он мог бы похоронить ее в хаосе своего переворота, как только тот начнется. Но он пока что не может начать переворот. — Он помолчал. — Но если для того, чтобы обставить ее смерть каким-то артистическим образом, возложив вину на Барраяр, ему нужен Айвен… Не думаю, что она уже мертва. — Под охраной, содержится пленницей на его корабле, да. Но пока еще не мертва. «Пожалуйста, пока еще не мертва». — Нам также известна еще одна вещь. Хауту Надине удалось скрыть от него информацию, или даже ввести его в серьезное заблуждение. Иначе он не попытался бы сделать то, что он только что попытался сделать. — Собственно говоря, это же могло послужить убедительным свидетельством того, что хаут Надина уже мертва.

Майлз прикусил себе губу. — Но теперь Кети совершил достаточно открытых действий, чтобы скомпрометировать себя и чтобы обвинения прилипли к нему, а не ко мне, верно?

Райан колебалась:

— Возможно. Он правда очень хитер.

Майлз уставился на неподвижное гравикресло, стоявшее чуть накренившись и казавшееся весьма заурядным без своего магического электронного ореола.

— Итак, мы здесь. Эти грави-кресла. Во-первых, кто-то здесь должен их кодировать под их операторов, верно? Не будет ли это слишком глупым и безумным с моей стороны, если я предположу, что этой персоной была Небесная Госпожа?

— Это верно, лорд Форкосиган.

— Значит, вы обладаете правом отмены и могли бы закодировать его для кого угодно?

— Не для кого угодно. Только для любой хаут-женщины.

— Илсюм Кети ждет возвращения этого хаут-пузыря после церемоний с хаут-женщиной и пленником-барраярцем, так? — Он сделал глубокий вдох. — Мне кажется… нам не следует его разочаровывать.

Глава 14

— Я нашел Айвена, сэр. — Майлз улыбнулся комм-консоли. Фон позади головы Форобьева был размыт, но шум подходившего к завершению буфета — приглушенные голоса, звон тарелок — ясно доносился из комма. — Он совершает экскурсию по Звездным Яслям. Мы побудем здесь еще немного: не можем обидеть нашу хозяйку и тому подобное. Но я смогу вытащить его и догнать вас еще до окончания приема. Одно из ба привезет нас обратно.

На эти новости Форобьев мог казаться каким угодно, только не обрадованным.

— Ладно. Я допускаю, что с этим ничего не поделаешь. Однако полковнику Форриди не нравятся эти спонтанные дополнения к запланированным мероприятиям, невзирая на благоприятную культурную возможность, и, должен заметить, я начинаю с ним соглашаться. Не, э-э… не позволяйте лорду Форпатрилу делать что-нибудь несообразное, ладно? Ведь хауты — не гемы.

— Да, сэр. Айвен ведет себя примерно. Как никогда. — Айвен все еще лежал без движения там, в грузовом отсеке, но возвращение нормального цвета лица говорило о том, что синергин начал действовать.

— Кстати, как же он удостоился такой неслыханной чести? — спросил Форобьев.

— О, ну вы же знаете Айвена. Не мог позволить мне одержать победу в деле, с которым не совладал бы сам. Я все объясню позже. Сейчас я доложен идти.

— Я с увлечением вас выслушаю, — сухо пробормотал посол. Майлз вырубил комм прежде, чем его улыбка надломилась и спала у него с лица.

— Фу. Это дает нам немного времени. Очень немного. Надо шевелиться.

— Да, — согласилась его провожатая, ро-китанская леди с каштановыми волосами. Она развернула свое гравикресло и повела Майлза из бокового кабинета, где находилась комм-консоль; ему пришлось перейти на бег, чтобы поспевать за ней.

Они вернулись в грузовой отсек как раз к моменту, когда Райан и хаут Пел закончили перенастройку кресла-пузыря хаута Надины. Майлз уделил лежащему на мозаичном полу Айвену обеспокоенный взгляд. Тот, кажется, дышал глубоко и ровно.