Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении

Рубка Д-620 была полна народу. Надо всем царил Ти в главном кресле и с большим шлемом на голове. Сильвер занималась связью, а Лео решил, что он должен занять пост главного инженера. Хотя, возможно, сейчас его официальный титул должен быть — главный воин корабля. Внутренне он предельно сосредоточился. Все вело к одному-единственному — нужно уйти, чтобы никогда не возвращаться.

— Шатл охраны прекратил передачи, — доложила Сильвер.

— Вот и отлично, — сказал Ти. — Теперь можешь опять включить звук.

— Хорошего тут мало, — возразил Лео. — Если они перестали говорить, то, вероятно, готовятся открыть огонь.

И было уже слишком поздно, слишком близко к точке перехода, чтоб вывести наружу команду с лазерами и стрелять в ответ.

Рот Ти сжался, он закрыл глаза. Максимальное ускорение бросило Д-620 вперед, как копье.

Лео наблюдал за монитором:

— Они сближаются с нами на дистанцию выстрела.

После минутной паузы он добавил:

— Они уже на расстоянии выстрела.

Ти вскрикнул и сдернул с головы шлем:

— Даю энергию на поле Неклина.

— Осторожно, осторожно, — закричал Лео. — Мое вихревое зеркало!

Рука Сильвер нашла руку Лео. Его охватило желание просить прощения у Сильвер, у всех квадди, у Бога, он не знал, у кого еще. «Это я привел вас к этому ужасу, я виноват…»

— Если ты включишь связь, Сильвер, — сказал он в отчаянии, — мы еще успеем сдаться, покориться.

— Никогда! — сказала Сильвер. Она крепче сжала руку, и ее голубые глаза встретили его взгляд.

— Я делаю этот выбор за нас всех, не только за себя. Мы летим.

Лео сжал зубы и кивнул. Кровь глухо стучала в висках. Шатл охраны вырастал на экране монитора.

— Почему они не стреляют? — спросила Сильвер.

— Огонь! — приказал Ван Атта.

Яркая схема на экране компьютера Баннерджи сдвигалась к оси, цифры мелькали, сигнальные точки сходились в одну. Краем глаза Ван Атта заметил, что кресло доктора Еи опустело. «Наверное, скрылась в туалете. Такая доза реальной жизни, реальных действий, слишком велика для нее. Она вроде тех хитрых политиков, которые разговорами доводят людей до беды, и исчезают, когда вокруг начинают стрелять…» — подумал Ван Атта.

— Огонь, огонь! — повторил он, обращаясь к Баннерджи, когда индикаторы лазерных дальномеров сошлись на цели.

Рука Баннерджи протянулась к кнопке, но вдруг расслабилась.

— У вас есть письменное распоряжение на эту акцию? — спросил он вдруг.

— Какое еще распоряжение?

— Письменный приказ. Я вспомнил, что формально это можно рассматривать как акт уничтожения опасных отходов. Для этого требуется приказ с тремя подписями: вашей, как лица потребовавшего уничтожения, моего начальника — администратора Челопин и начальника Отдела опасных отходов.

— Челопин передала вас мне. Это официально, капитан.

— Но это не все. Начальник Отдела опасных отходов, Лори Гомпф, сейчас на Родэо. У вас нет ее разрешения. Приказ не имеет силы. Сожалею, сэр.

Баннерджи отодвинулся от оружейного пульта, плюхнулся в пустующее кресло инженера и скрестил руки на груди.

— Кроме того, нужно также уведомить Отдел по защите окружающей среды.

— Это бунт! — завопил Ван Атта.

— Нет, это не бунт, — с совершеннейшим почтением возразил Баннерджи. — Я выполняю инструкции.

Ван Атта, покраснев от ярости, уставился на Баннерджи, потом с проклятием кинулся к оружейному пульту и снова вывел цель на экран. Он понял, что придется делать все самому. Волнуясь, он судорожно припоминал технические параметры супергрузовиков класса Д. В какое место этой громадины нужно ударить, чтоб не только вывести из строя генераторы, но и сразу полностью взорвать реактивные двигатели?

Это действительно кремация, не больше. А смерть четырех или пяти нижних, находящихся на борту, можно, в случае необходимости, взвалить на Баннерджи. «…Я старался, мадам… если бы он выполнил свой долг, как я этого требовал сначала…»

Схема повернулась на дисплее. Конечно, должна быть такая точка, обязательно. Вот их две. Если он попадет одновременно в управляющее звено и в трубы охлаждения, начнется неуправляемая реакция и в результате — все! Когда утихнут страсти, Апмад расцелует его. Как героического доктора, единолично остановившего распространение ужасной генетической мерзости в галактике…

Сигнал наводки подходил к цели. Потная рука Ван Атты легла на кнопку включения огня. Сейчас… сейчас…

— Вы что хотите тем самым сделать, доктор Еи? — непонимающим тоном спросил Баннерджи.

— Применить психологию.

Ван Атте показалось, что его затылок треснул и с дикой болью взорвался. Он упал вперед, ткнулся подбородком в консоль пульта, и его программа стрельбы превратилась в мешанину разноцветного конфетти на экране. Он увидел звезды внутри шатла, расплывающиеся пурпурные и зеленые пятна… Задыхаясь, он выпрямился.

— Доктор Еи, — заметил Баннерджи, — если вы пытаетесь убить человека, надо бить значительно сильнее..

Еи в ужасе отпрянула, когда Ван Атта поднялся со своего сиденья.

— Я не хотела убивать его…

— А почему бы нет? — пробурчал тихонько Баннерджи.

Ван Атта яростно ухватил двумя руками ее кисть и вырвал увесистый гаечный ключ, который она сжимала.