Тшай: Планета приключений

«У меня нет никаких планов. Я — бродяга, такой же, как вы. Если не возражаете, составлю вам компанию».

«Милости просим», — сказал Рейт, не обращая внимания на негодующее шипение Траза.

Они отправились на север. Дирдирмен продолжал развлекаться пустой болтовней, с точки зрения Рейта занятной, а иногда и поучительной. Траз делал вид, что не замечает ее. К полудню они приблизились к гряде невысоких холмов. Траз убил из арбалета жвачное животное — что-то вроде ползучего ската. Путники развели огонь, зажарили добычу на вертеле и неплохо поели. Рейт спросил дирдирмена: «Правда ли, что вы употребляете в пищу человеческую плоть?»

«Конечно. Отдельные сорта человечины — самое нежное мясо. Можете не беспокоиться — в отличие от часчей, дирдиры — и дирдирмены — не испытывают непреодолимых гастрономических влечений».

Путники поднялись на холмы, поросшие низкими деревьями с мягкой синей и серой листвой, усыпанными набухшими красными плодами. Траз объявил плоды ядовитыми. Наконец они перевалили через гребень, и перед ними открылась Мертвая степь — плоская, серая пустыня без признаков жизни, кроме далеко разбросанных пучков утесника и травы пилигримов. Под невысоким обрывом тянулись две глубокие параллельные рытвины — колея, приближавшаяся с юго-запада, огибавшая подножия холмов и в трех милях к северо-востоку петлявшая среди скоплений каменных столбов — останцев обнаженной породы, торчавших под холмами подобно дольменам. Оттуда колея тянулась на северо-запад и сливалась со степным горизонтом. Другая колея вела на юг через седловину между холмами, третья поворачивала к северо-востоку.

Прищурившись, Траз рассматривал каменные обнажения вдали, указал на них рукой: «Взгляни туда через свой прибор».

Рейт вынул сканоскоп, изучил группу останцев.

«Что ты видишь?» — спросил Траз.

«Строения. Их немного — даже не деревня. В скалах — орудийные амбразуры».

«Наверное, станция Казабир, — предположил Траз. — Там караваны обмениваются грузами. Орудия — для защиты от зеленых часчей».

Возбужденно жестикулируя, дирдирмен предложил: «Там может быть какой-нибудь постоялый двор. Пойдемте! Мне не терпится вымыться. Никогда в жизни я не был так грязен!»

«Как мы заплатим? — спросил Рейт. — У нас нет ни монет, ни товаров для обмена».

«Не беспокойтесь, — заявил дирдирмен, — моих цехинов хватит на всех. Мы, второродные, не чужды благодарности, а вы мне хорошо послужили. Даже парень сможет цивилизованно поужинать — наверное, впервые в жизни».

Траз помрачнел и хотел было оборвать наглеца, но, заметив явное веселье Рейта, заставил себя криво улыбнуться: «Лучше поскорее скрыться — сюда часто наведываются зеленые часчи. Видите следы? Тут они наблюдают за караванами». Он указал на юг, где на горизонте выделялась неровная серая линия: «Караван уже на подходе».

«В таком случае, — заметил Аначо, — давайте поспешим на постоялый двор, чтобы занять места перед прибытием толпы. Не желаю проводить еще одну ночь на охапке утесника».

Обманчиво-прозрачный воздух Тшая и необъятность степного пространства затрудняли оценку расстояний. К тому времени, когда путники спустились с холмов, караван уже проезжал по колее рядом с ними — поезд из шестидесяти или семидесяти огромных подвод, на шести трехметровых колесах каждая, настолько высоких, что казалось, будто они вот-вот опрокинутся, вздымаясь и раскачиваясь. На отдельных подводах были установлены двигатели. Остальные тянули серые животные с огромными глазами и длинными рылами.

Три беглеца стояли в стороне и смотрели на громыхавший мимо караван. Впереди на двуногих скакунах ехали три разведчика-иланта — царственно-гордые высокие мужчины, широкоплечие, узкие в бедрах, с жестокими осторожными лицами. Их блестящая ярко-желтая кожа контрастировала с черными, как вороново крыло, волосами, собранными в блестевшие лаком жесткие пучки. На головах красовались черные шапки с длинными козырьками, увенчанные человеческими черепами. Над черепами веерами развевались щегольские султаны. Каждый илант был вооружен гибкой шпагой, похожей на укороченную рапиру кочевников-кокард, парой пистолетов или обрезов в кобурах на ремне и двумя кинжалами в правом сапоге. Проезжая мимо на массивных скакунах, они бросали безразличные взгляды на стоявших внизу путников, но до общения не снизошли.

Громадные подводы тяжело катились по колее. Одни доверху нагрузили узлами и тюками, на других везли составленные штабелями клети. В клетях сидели вперемешку дети, молодые мужчины и молодые женщины с ничего не выражавшими лицами. За каждой пятой подводой следовало самоходное орудие, обслуживаемое серокожими людьми в черных безрукавках и черных кожаных шлемах. Орудия с широкими раструбами предназначались, по-видимому, для запуска снарядов, ускоряемых генераторами поля. К другим, более узким орудиям с длинными дулами, были подвешены какие-то баки — Рейт допустил, что это огнеметы.

Рейт напомнил Тразу: «Мы встретили этот караван на переправе через Айобу».