Цианистый карлик

Выпалив извинение, Баздырев выскочил в коридор, оставив при этом дверь открытой. Там, в полумраке, и ждал его упомянутый санитар морга Евгений Кавычкин.

— Пришел? Молодец.

— Здравия желаю, — поздоровался санитар.

Баздырев сунул ему свою лапу для рукопожатия.

— Смотри, узнаешь кого? — кивнул он на полуоткрытую дверь.

— Вон тот, справа который. — Кавычкин указал на Ловейку. — Он тогда с бородкой был.

Хирург в этот момент пошел в атаку:

— За всю жизнь столько бреда не выслушал…

— Ну что, готов к опознанию? — спросил Баздырев.

— Готов.

— Пошли.

Баздырев подтолкнул санитара и громко объявил:

— Свидетель Кавычкин!

— Свидетель Кавычкин, узнаете ли вы кого-то из сидящих здесь граждан? — задал привычный по ситуации вопрос Куроедов.

— Да, вот этого. — Санитар показал на сидящего вразвалку Ловейку.

— Когда, где, при каких обстоятельствах вы его видели? — продолжил допрос Куроедов.

— 19 июня, утром, когда привезли труп Зайцева, — пояснил Кавычкин. — Он появился, не знаю, откуда, сказал, что он зам главного санврача города, стал орать, что трупы залежалые. А когда я пошел по его указанию звонить главврачу, он тогда и поменял трупы местами.

— Гражданин Ловейка, вам знаком этот человек? — спросил Баздырев.

— Парень, ты чего, с бодуна, что ли? — возмутился Ловейка. — Я тебя первый раз вижу. Может быть, ты меня в больнице скорой помощи видел?

— О, и по голосу узнал! — радостно добавил санитар. — Точно он.

— А еще по каким приметам его узнаете? — спросил Баздырев.

— По чертам лица… — Кавычкин задумался. — А, у него еще шрам на правой руке должен быть, типа от кислоты.

— Покажите руки, Иннокентий Савельевич! — тут же потребовал Баздырев.

— Извольте! — Ловейка протянул руки.

— Прошу зафиксировать, — продолжил Баздырев. — На правой руке — шрам круглого очертания, размером с рублевую монету.

— А потом ты в старикана-бомжа переоделся и Васю нашего это ты убил своей тростью с шилом. — Голос санитара буквально зазвенел. — Попался бы ты мне в морге, я б тебя за Васю нашего скальпелем на запчасти разобрал.

— Ты, щенок, да как ты смеешь?! — Ловейка вскочил. — Ты с хирургом высшей категории разговариваешь! Ты еще столько трупов не видел, сколько я больных прооперировал! Уберите этого клоуна! И вообще, где мой адвокат, понятые? Вы проводите процедуру опознания с грубым нарушением закона!

— Я так понимаю, вы готовы сотрудничать со следствием! — похвалил Баздырев. — Будем считать это предварительной беседой. Чистосердечное признание учитывается при вынесении приговора. А сидеть придется много… Я тебя уж не выпущу. Хватка, знаешь, у меня какая? Челюсти сведет — не вырвешься. Ну, засветился ты, Иннокентий Савельевич, в гостинице, как звезда экрана. Попал по самое никуда. Ну чего? Ты же взрослый человек! Чего отпираться? Как профессионал профессионала — поймем друг друга? А?

Ловейка сел обратно на стул, вздохнул, пристально посмотрел на Баздырева, в глазах которого читалась редкостная благожелательность.

— Ладно, — махнул он рукой. — Ваша взяла. Только этого засранца уведите! — Он кивнул на Лупандера.

— Это мы первым делом.

Ребров понятливо вскочил, скомандовал Лупандеру:

— Встать! Руки за спину! Пошел!

Санитар Кавычкин тоже тихо удалился.

Меня на курсе называли «Цианистый карлик»

Сжигая мосты, убедитесь, что не перепутали направление.

Автор

— Давайте сегодня только без протокола, — попросил Ловейка. — И не перебивайте, ладно? Все вопросы потом.

— Договорились! — кивнул Баздырев своей «чугунной» головой.