Цифромагия. Исполнитель (СИ)

Матвей приблизился и увидел, что в футляре лежит меч Демонического Праотца — уменьшенный и немного видоизмененный: клинок полуметровой длины из черного стал пепельно-серым, костяной эфес с искусной резьбой чуть заметно светился голубым.

— Вот он, трофей, добытый тобой в игре и обретший жизнь в реальности, — с нотками торжественности проговорила ведьма. — Это оружие досталось тебе в честной схватке и теперь оно по праву твое. Однако воспользоваться им ты сможешь лишь единожды. Сегодня, когда лишишь статую крыльев.

Осторожно проведя пальцами по клинку, Климов взялся за рукоять. Достал меч — тот бы почти невесомым.

— Вот и прекрасно. Сейчас ты отправишься в путь. Но перед этим — еще одна, очень важная вещь, — ведьма поднялась, подошла к столу с мониторами и взяла шкатулку, обитую красной тканью. — Там, куда ты отправишься, очень не любят чужаков. Поэтому тебе придется стать невидимкой, в буквальном смысле. Здесь, — она подняла крышку, и Матвей увидел что-то, больше всего похожее на шприц: длинная, сантиметров пятнадцать, игла соединялась с пузатой колбой, заполненной чем-то ядовито-зеленым, — находится средство, которое поможет в этом. Когда ты окажешься там и придешь в себя, перво-наперво используй зелье. Укол придется делать в живот, это будет очень болезненно, но быстро. Просто загони иглу на всю длину, а заклинание впрыснет необходимую дозу.

Климов ненавидел уколы. Помрачнев, он отступил.

— Извини, но без этого ты не сделаешь там и трех десятков шагов. Кроме того, действие зелья со временем ослабевает, так что придется сделать несколько уколов. Тут пятнадцать доз, этого должно хватить с лихвой. Запомни: всякий раз, когда почувствуешь ломоту и тебя начнет бросать в жар, нужно делать новый укол. От первых признаков до полного прекращения действия зелья чуть больше минуты. Поэтому не медли, иначе будешь убит.

«Убит, — эхом отозвалось в мозгу. — Но… как же респаун?»

— Респаун — это привилегия, которой ты обладаешь в виртуальной реальности, — прочитала его мысли ведьма. — А ты на сей раз отправишься отнюдь не в игру. Довольно вопросов, тебе пора в путь. Как только выйдешь из убежища, увидишь Мирона и ту, кого называешь Зоей-Шишкой, — она даст тебе теплую одежду.

Матвей принял от нее шкатулку и футляр с мечом, после чего вышел из покоев ведьмы.

…Мертвячка-воспитательница действительно топталась на крыльце, держа на вытянутых руках черный пластиковый пакет, в котором оказались темно-синий пуховик и вязаная шапка. Одевшись, Матвей подошел к Мирону — карлик принял вид дворняги и, недобро зыркнув на Климова, потрусил вперед.

Путь лежал к трамвайной линии, а затем вдоль нее, мимо лабиринта из гаражей, расположенного в низине. Был солнечный, но морозный день, и Климов, впервые за долгое время оказавшись под открытым небом, жадно оглядывался. Все было знакомо: темный массив покрытых рубероидом гаражных крыш, закованная в лед река с россыпью фигурок, сидящих возле лунок, дымящие трубы комбината, прямоугольные корпуса цехов за высоким бетонным забором, жилые дома с противоположной стороны… Будучи воспитанником детдома, он много раз ходил по этой дороге в более населенные районы города.

До первых «хрущевок» добрались минут за двадцать. Дальше Мирон свернул в первый попавшийся двор и ускорился. По прикидкам Климова, до парка, который десять лет назад представлял собой бесхозную и заросшую территорию, на которой ржавело около десятка аттракционов, было не больше пары километров.

Псина уверенно семенила вперед, и вскоре Матвей увидел парк.

«Все как и прежде», — отметил он, оглядывая голые деревья, зябнущие в снегу, черные прутья кустарника, раскиданный повсюду мусор…

Мирон не собирался ждать и потрусил вдоль теплотрассы, покрытой жестяными листами, из-под которых, словно бледно-желтые внутренности, торчали пласты стекловаты. Впереди показался бетонный короб высотой метра полтора, с открытым канализационным люком наверху. Перевертыш добежал до него, уселся и ожидающе уставился на Матвея.

— Мне туда? Внутрь? — спросил тот и впервые увидел, как собака кивает.

Запрыгнув на короб, Климов заглянул внутрь люка, дышащего теплом и сыростью. В круглую кирпичную глотку были вделаны металлические скобы, образующие лестницу, и Матвей, спрятав шкатулку со шприцем за пазуху, нырнул в темное нутро и стал спускаться. Футляр с мечом усложнял задачу: приходилось брать его то одной рукой, то другой, то придерживать под мышкой. Тяжелый воздух канализации с трудом лился в легкие, было жарко, Климов начал потеть. А ступени-скобы все не кончались…

Когда воздух завибрировал, Матвей в первые мгновения подумал, что ему это кажется из-за усталости. Однако вибрация усиливалась, дышать становилось все тяжелее, потемнело в глазах. Запаниковав, Климов вцепился в прутья, но неведомая сила одним рывком подхватила его и понесла спиной вперед. Все, что он успел, — лишь покрепче ухватить футляр.