Цифровой журнал «Компьютерра» № 173

К сожалению, далеко не всегда оригинальные версии записей доступны для слушателей — к примеру, на Spotify или iTunes Store предлагаются почти исключительно новые версии, причём о том, что это поздние перезаписи, не говорится ничего. Более того, сегодня даже на физических носителях — CD или грампластинках — не всегда явно указывается, что это «сыгранные заново» треки.

Многочисленные «ремастеры» ещё более запутывают ситуацию, поскольку заново сведённые записи могут очень сильно отличаться по звучанию от первоначальных версий. К тому же при пересведении иногда заменяются или добавляются отдельные дорожки: к примеру, в восьмидесятые ZZ Top добавили к некоторым своим старым записям модные «диско»-барабаны, чем буквально шокировали своих фанатов. С другой стороны, некоторые коллективы аккуратно помечают записанные заново варианты старых треков: например, в переизданиях альбомов King Crimson новые записи и ремиксы всегда чётко обозначены и размещаются на дисках как бонус-треки.

Разумеется, мало кому из поклонников того или иного исполнителя понравится, если хорошо известные старые «классические» записи будут всё больше подменяться «новоделом». Тем более что тенденция вполне очевидна: при появлении перезаписей и «ремастеров» они полностью вытесняют с рынка оригиналы.

Как остановить этот процесс? Есть несколько вариантов, самый очевидный из которых — сделать невыгодным или попросту запретить «перепевки» старых записей без существенных изменений аранжировок. Такое решение выгодно звукозаписывающим компаниям, но идёт вразрез с интересами музыкантов. К тому же такой запрет обычно содержится в договорах, хотя он и действует только в течение нескольких лет после ухода с лейбла.

Другой вариант — стимулировать звукозаписывающие компании идти навстречу исполнителям и изменять условия старых контрактов, чтобы у артистов не возникало необходимости переписывать ранние записи. Это могут быть, например, налоговые льготы на доходы от переиздания или использования музыки, записанной более 20-30 лет назад.

Компромиссный вариант — переиздавать старые записи с возможностью добавлять к ним новые варианты (аранжировки, ремиксы и т.п.) как бонус-треки. Именно так уже поступает упомянутая выше группа King Crimson. В результате у поклонников остаётся возможность приобрести хорошо известные любимые треки, а у исполнителя появляется шанс заработать на новых версиях.

Но главное — это желание потребителей слушать оригиналы, а не многократно перезаписанные версии старых хитов. Вряд ли 60-летний вокалист будет петь так же, как 20-летний, а некоторые тексты в исполнении «пенсионера» будут звучать просто неуместно и нелепо. Музыкант с большим опытом может играть намного лучше, чем начинающий, а может статься, что его пальцы, напротив, потеряли былую подвижность. В любом случае, внимательный слушатель, а тем более поклонник, всегда быстро определит подлог. И мало кто из уважающих себя исполнителей захочет так разочаровать своих фанатов.

К оглавлению

Как Новая Зеландия отказалась от софтверных патентов, и не было ли это ошибкой

Евгений Золотов

Опубликовано

14 мая 2013

Новая Зеландия страдает от забавного парадокса. Это скромное островное государство добилось впечатляющих успехов на ниве информатизации: сегодня ИТ так или иначе стоят за каждым шестым долларом из её ВВП. И в то же самое время страна не может сдержать «утечку мозгов», по темпам которой также занимает одно из первых мест в мире. Можете представить, с каким вниманием относятся здесь ко всему, что влияет на инновационный климат! И ничего удивительного, например, что поиск правильной формулировки для пары предложений в обновлённом патентном законодательстве занял целых три года и временами перерастал чуть ли не в общенациональный скандал. Так вот, на днях под гром аплодисментов родина птицы киви закончила разработку поправок к своим законам о патентовании: тщательно подумав, несколько раз склоняясь то в одну, то в другую сторону, новозеландцы запретили выдачу патентов на программное обеспечение. Попросту — сказали «нет» софтверным патентам (СП).

Если вы каким-то чудом упустили из виду спор вокруг СП, поясню: речь идёт о бумажке, закрепляющей за гражданином или компанией временное, зато эксклюзивное право на программу или алгоритм, то есть описание пошагового решения некоторой задачи. Первые такие патенты были получены ещё до того, как кто-то озадачился их законодательным регулированием, а в результате сторонники и противники этого инструмента ломают друг о друга копья вот уже пятьдесят лет, но решающего преимущества ни те ни другие не получили. Где-то софтверное патентование отсутствует вовсе (Россия!), где-то существует благодаря многозначительной недомолвке в законах (Евросоюз), а вотчиной его были и остаются Соединённые Штаты. Впрочем, даже в США суд по факту нарушения СП нынче легче выиграть в одних штатах, чем в других.