Цифровой журнал «Компьютерра» № 193

Я, конечно, понимаю, что не все люди воспринимают общение как априорно приятное времяпрепровождение (что в очень большой степени предполагает единомыслие и изначально доброжелательную установку). Кому-то требуется сцена для виртуальной фаллометрии и баталий, создающих иллюзию жизни (столь необходимую при дефиците ярких впечатлений в жизни реальной). Проблема, однако, в том, что я общаться не люблю в принципе, а диалоги меня интересуют исключительно как фон для генерации собственных мыслей и новых идей. Поэтому щекотать нервы на форумах мне надоело лет уж восемь назад (поначалу, как и всё новое, меня это развлекало: многие читатели помнят, а Лурк — так и не в состоянии забыть). 

В этом отношении «Фейсбук» замечателен, поскольку концепция «френдов» и «лайков» априорно предполагает дружественность общения, настраивает на мирный лад и развивает в людях позитивное отношение к жизни. Всё вроде бы правильно.

А что же тогда неправильно? Почему я ушел из «Фейсбука»? Самым простым ответом могло бы стать вполне, кстати, искреннее и справедливое: «“Фейсбук” мешает мне работать». Он и в самом деле мешает, однако не потому, что постоянно отвлекает на ерунду, а потому, что подменяет поиск истины и эвристику установкой на доставление удовольствия окружающим. 

Это очень опасное обстоятельство для творческого человека. Потому что человеку творящему желания нравиться и приносить окружающим удовольствие — похвальные сами по себе — мешают созидать новое! Это губительные желания, которые можно сравнить разве что с тотальным подчинением бизнеса сиюминутным интересам фондового рынка всякий раз, как этот бизнес утрачивает частный статус и превращается в публичную компанию. Да, денег от капитализации приходит много, однако платой за это дармовое финансирование становится практически в 10 случаев из 10 отказ от тактики и стратегии, которую диктует бизнесу реальный рынок. Вместо этого приходится постоянно ублажать акционеров, демонстрировать непрерывный рост прибыли — причем здесь и сейчас и, как правило, за счёт обрезания крыльев в долгосрочной перспективе. 

Я бы покривил, однако, душой, если бы сказал, что ушел из «Фейсбука» в первую очередь из-за того, что он мешал мне работать. Фактор этот присутствовал, но не был столь уж важным для принятого решения. Как ни странно это звучит, но основная причина пребывает в той же плоскости, где и мое недавнее отвращение от Apple. 

Под отвращением я вовсе не имею ввиду замену «Айфона» на «андрофон». В конце концов, я с великим удовольствием продолжаю пользоваться и ноутбуком, и планшетом этой компании. Дело не в отказе и даже не в критике той или иной хардверной / софтверной реализации, а в окончательном размежевании на уровне идеологии. 

В какой-то момент я понял, что концепция, определяющая отношение Apple к своим пользователям («Жри, хомячьё, то, что тебе дают, потому что мы лучше знаем, что тебе, хорьку, требуется»), стала до того мне омерзительной, что преимущества и достоинства её продуктов (реальные и очевидные!) просто перестали компенсировать отвращение, которое рождалось из постоянного диссонанса между моей бакунианской и глубоко свободолюбивой душой и оруэллианским тоталитаризмом монстра из Купертино. 

Как следствие, Apple как идея, как компания, как объект восхищения и любви умерла для меня окончательно и бесповоротно минувшей весной. В наших отношениях остался лишь сухой и рациональный прагматизм: я выборочно пользуюсь техникой Apple лишь до тех пор, пока нахожу её объективно более функциональной (а не так, как раньше: потому что это именно техника Apple, отношение, разделяемое миллионной армией одурманенных фанатов). Лучше SGS4 на две головы, чем iPhone 5? Для меня вопрос совершенно риторический. Нет сегодня у Macbook Pro Retina конкурентов? Замечательно: буду и дальше пользоваться этим ноутбуком. Появится что-то лучшее у кого угодно (той же Dell) — поменяю в ту же минуту без малейшего сожаления. 

С «Фейсбуком» внутренний конфликт тлел и вызревал у меня уже давно. Основатель компании Марк Цукерберг с первого дня обстоятельного знакомства с этим персонажем вызывал у меня почти физиологическое отвращение. Причем — всем: своей внешностью высокомерного наглого выскочки, своей системой ценностей, своим поведением, своими поступками, своим отношением к окружающим, и в первую очередь к партнерам, но главное — почти беспрецедентной в истории нечистоплотности и мерзости проведенной им в минувшем году кампании по выведению Facebook на биржу.