Цифровой журнал «Компьютерра» № 199

Да-да, в силу неких причин (которые стоило бы обсудить особо), высокоинтегрированные уровни организации чередуются с малоинтегрированными. Обращу внимание ещё на одно интересное различие систем типов A и D. Системы типа A (и в целом типа B) обычно не имеют отчётливых границ. Системы типа D

(и, в некоторой степени, типа C) отграничены от своего окружения (иногда государственной границей, иногда покровами, разделяющими внутреннюю и внешнюю среду). Относительное постоянство состава характерно только для систем типа D. Системы типа D могут быть уникальными, а системы типа A всегда всего лишь ситуативны.

Вернёмся к разнице феноменов и эпифеноменов. Мне кажется, что организмы и иные высокоинтегрированные системы обладают самостоятельным физическим и биологическим бытием. Их можно считать феноменами. Популяции — как «рыхлые» надсистемы, лишённые отчётливой внутренней структуры, постоянных границ, специфических управляющих механизмов и многого другого — являются, как мне кажется, эпифеноменами. Как с этой точки зрения правильно рассматривать системы типов B

и C, я точно не знаю.

Где в обсуждавшейся схеме находятся этносы? Конечно, в первой ячейке, соответствующей типу A. Люди образуют и более интегрированные системы (экономику, социум, государство), но эти надсистемы связаны с привлечением иных взаимодействий между элементами, чем те, которые образуют этнос.

Да, и ещё одна деталь. Один из читателей упрекнул меня, что, признавая человека феноменом, а этнос — эпифеноменом, я лью воду на мельницу либералов. Вот уж упрёк так упрёк — особенно для человека, который уверенно выбирает либерализм. (Дисклаймер: либерализм — это нечто принципиально иное, чем взгляды лидера либерально-демократической партии и (или) вороватых беспредельщиков.) Ещё интереснее было рассуждение другого читателя. Он сказал: в силу того что «надчеловеческие», ориентированные на этнос ценности могут способствовать выживанию популяции (и отдельных людей), они должны обладать большей ценностью, чем отдельные люди. С моей точки зрения, это аналогично утверждению, что раз ремни безопасности могут спасать жизнь водителя и пассажиров, то в едущем автомобиле самым ценным, наиболее нуждающимся в сохранении являются ремни безопасности, а вовсе не люди.

Впрочем, разговор о ценностях — это уже другой разговор. Скажу здесь только то, что не человек ценен своей принадлежностью к этносу или популяции, а этнос и популяция ценны тем, что состоят из людей. Принципиальная разница в интегрированности, знаете ли…

К оглавлению

Мигранты времени: как это делается

Василий Щепетнёв

Опубликовано 17 ноября 2013

Я знаю человека, променявшего наше время на двадцатый век — точнее, на тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Впрочем, слово «знаю» уместно не вполне. Правильнее будет — знаком. Не то чтобы шапочно, но и не сказать, чтобы пуд соли съели.

Познакомились мы на почте: я рассчитывался за электричество, а он получал корреспонденцию. Мы и прежде изредка виделись, но, не будучи представлены друг другу, шли каждый своей дорогой. Случай на почте всё изменил. Иван забрал прессу и теперь стоял рядом с окошком, листая журнал. А я спросил у почтмейстерши, нет ли на моё имя каких-либо новых квитанций. Конечно, назвался: живя в деревне месяц-другой в году, трудно рассчитывать, что тебя запомнят накрепко. Хотя деревенские много памятливее городских. Потом, уже на крыльце, Иван остановил меня: не тот ли я Щепетнёв, что печатался здесь прежде — и показал мне свеженький уральский журнал. Да, тот, не стал отпираться я. А я Иван, представился Иван. Так и познакомились. 

Жил Иван в совсем уже крохотной деревеньке, в двух километрах от моей. Ни почты, ни магазина в той деревеньке нет, и походы сюда составляют и моцион, и развлечение, и пользу. Тем более что почтальонов в сельской местности практически извели, и корреспонденцию каждый получает лично. Пришёл и забрал, всего-то. Полчаса ходьбы, может, чуть больше, поскольку нужно подниматься в гору. Зато назад идти легче, особенно с грузом. У Ивана есть машина, без машины жить на селе нельзя, но он не хочет упускать ни одной возможности проветриться на солнышке. Иначе моль заест, да и подгнить недолго.

Раза три я встречал Ивана то на улице, то в магазине, а потом, гуляя мимо крохотной деревеньки (речка протекает буквально рядом с огородами), был зван в гости. Запросто — посидеть в тени дерева, попить чаю. Ну и поговорить о том о сём: без этого в деревне редко обходится.

Иван сказал, что он — военный пенсионер. Переселился в деревню несколько лет назад, почувствовав, что город утомляет. Купил вот домик и не тужит. Военная пенсия позволяет жить безбедно, а по деревенским меркам даже роскошно: не возиться на огороде, не держать скотину и время от времени покупать в магазине настоящую водку. Кстати, не хочу ли я?