Цифровой журнал «Компьютерра» № 97

Но потом, после 1985 года, количество информации об инопланетянах перешло в новое качество, породив и новое отношение: «Боже мой, какая чушь!» Конечно, есть объяснение и этому: то ли компетентные органы, то ли иные секретные организации ведут целенаправленную деятельность по дискредитации проблемы НЛО. Но тут возникает вопрос: они что дискредитируют-то? Налицо полная свобода слова в Интернете, широкая доступность мощной фототехники с -надцатикратным зумом, а «нормальной» информации, которую можно было бы хоть сколько-нибудь научно изучать и анализировать, как не было, так и нет. Всемирное правительство и люди в чёрном устраняют все реальные факты? Боже мой, какая чушь! Я очень по-доброму отношусь к инопланетянам и с удовольствием поднесу им хлеб-соль — при личной встрече. Но пока принимаю другую версию — никто к нам до сей поры не прилетал. А все рассказы про НЛО — это Юпитер, Луна, Венера и секретные военные испытания. Вот такой я зануда.

Кстати, мне некоторые люди предлагают своими глазами взглянуть на сделанные ими фотографии «тарелок» и вообще паранормальных явлений. Уточню: я хочу видеть своими глазами сами явления, а не их снимки. Так что посылать мне фотографии бесполезно. Лучше сразу писать в «Спортлото».

К оглавлению

Интервью

Дмитрий Комиссаров о том, что «ПингВин» сделал за 16 дней

Евгений Крестников

Опубликовано 29 ноября 2011 года

Два месяца назад российская сервисная компания «ПингВин Софтвер» выиграла проводившийся Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации конкурс. Через шестнадцать дней с момента заключения госконтракта компания передала в министерство прототипы базовых компонентов Национальной программной платформы и сопутствующую документацию. О том, сложно ли было выполнить заказ государства в срок, «Компьютерре» рассказывает генеральный директор «ПингВин Софтвер» Дмитрий Комиссаров.

- Как вы успели сделать такую работу так быстро?

- Уложиться в срок было сложно — мы не зря говорили о том, что он маленький. Это стало возможным, поскольку нам удалось консолидировать всех участников. В проекте было занято восемь компаний, два НИИ и достаточно много фрилансеров — всего около двухсот человек.

- Кто играл главную консолидирующую роль, «ПингВин Софтвер» или РАСПО?

- Раньше эта организация такой роли не играла и на рынок влиять не пыталась. Ситуация изменилась в связи с конкурсом?

- Нет, я думаю, что в связи со сменой руководства. Виктор Петрович Иванников совмещал работу в РАСПО с руководством институтом и преподаванием — у него объективно не было времени, чтобы этим заниматься. Новая команда, которая теперь есть в РАСПО, гораздо более энергична.

- То есть необходимость разработки НПП не была причиной изменений в РАСПО?

- Мы много раз обсуждали, почему региональные компании не приходят в РАСПО. Хотелось бы консолидировать не только заметных игроков, но и небольшие компании. А всё очень просто — для того чтобы они приходили, должна быть чётко видна деятельность организации. Это заметно по другим ассоциациям. Если обратите внимание на АРРП и «Руссофт», их возглавляют выделенные люди — люди, которые занимаются этой работой, не совмещая её с другой. И сейчас в РАСПО есть выделенный ресурс, который этим занимается. Когда у вас есть своя большая компания или организация, вы всё равно отдаёте ей приоритет.

- И всё же есть мнение, что отрасль консолидировалась вокруг НПП, а не сама по себе. Что здесь причина, а что следствие?

- Платформы ещё не было, точнее — она пребывала в зачаточном состоянии... Взаимодействие с государством было проблемой. Работающие на рынке СПО компании очень маленькие. Кто у нас крупнейший? ВНИИНС — в нём около трёхсот человек. ЛАНИТ не будем считать, потому что СПО'шная часть ЛАНИТА тоже очень маленькая. Или «КОРУС консалтинг». Маленьким компаниям сложно взаимодействовать с государством. Государство вообще с коммерческими компаниями общается с трудом. Скорее с общественными организациями.

Поэтому приоритетным было формирование такой структуры, которая взаимодействует с государством. Ну а дальше мы сами немного виноваты, потому что государство — оно специфично всегда. Например, оно ждёт, чтобы ассоциации участвовали в гигантской куче заседаний, отвечали на огромное количество бумаг. Для этого необходимо иметь эффективный аппарат, и сейчас стоит задача этот аппарат построить. Иначе не получается.