Цикл «Аратта»

— Возвращайся, — приказал Учай. — Вели всем взяться за луки. Сейчас они не полезут. По обычаю дадут время подумать. А это как раз то, что нам и нужно. Иди к побратимам — пусть стоят и делают вид, что готовятся к бою. Я позднее скажу, что надо сделать…

* * *

В темноте костры на берегу Вержи пылали ярко — пришлые явно не жалели дров. Рассевшись вокруг костров, они горланили песни и тревожили ночь безудержной похвальбой, которая была отлично слышна на другом берегу. Ясное дело, таким храбрецам и славным охотникам обезлюдевшее селение, немного для вида поразмыслив, отдастся с радостью. Ведь род Карью какая ни есть, а родня. А если сидеть так и ждать, то придут и вовсе чужие, чтобы отнять добытые у арьяльцев сокровища. О великой добыче, взятой родом Хирвы у чужестранцев, слава уже разошлась по всей Ингри-маа. Да и вообще, кто отталкивает руку помощи?

На мысу, где стояла деревня вержан, было тихо. Только в темноте виднелось несколько костров и время от времени слышалась перекличка дозорных. Тума объедал зажаренного на пруте окуня, рассказывая приятелям, как он поступит с наглым мальчишкой Учаем, когда тот попадет к нему в руки. В этот миг от берега послышалось негромкое:

— Эй… Эй…

Обжане вскочили и схватились за ножи и копья.

— Дядька Тума! Не надо пугаться! Это я, Вечка! Внук старого Пиняя, у него жена из ваших была! Я один тут…

Юнец, годами не так давно вступивший в пору охоты на белку, опасливо поглядывал на вооруженных мужей.

— Я с того берега переплыл, чтобы слово тебе молвить.

— Ну молви, коли переплыл.

Вождь снова уселся на бревне перед костром.

— Этот Учай — он нам всем надоел! — пылко заговорил Вечка. — Он роду Хирвы как заноза в заднице. Старших не чтит и богов не боится. Чуть что не по-его, враз за нож хватается! Самого-то его, может, давно бы одолели, так у него дружки. Я-то сперва с ними пошел, а сейчас гляжу — и жуть берет…

— Ты меня за этим от еды отвлекаешь? — сердито спросил Тума.

— Нет! — заторопился мальчишка. — Я вот что сказать хотел. Учайка, гнева людского опасаясь, не в селении живет, а в острожке, что от арьяльцев остался. Да только нынче дружки его в селении — Учай их услал, чтобы приглядеть, как бы вержане вас на ту сторону не переправили. Так что под утро, как все уймется, я могу тебя, дядька Тума, и еще пару мужей на ту сторону перевезти и тихо-тихо к острожку проводить. Втроем-то вы его точно осилите!

— Втроем?! — возмутился Тума, сжав кулак. — Я его и один, как куренка, задавлю!

— Одному, может, и мало будет. Он ужас какой злой. Как росомаха!

— Ну, будь по-твоему — еще двоих возьму, — хохотнул вождь. — Чтобы штаны с твоего злюки спустить да и всыпать ему крапивой!

Сидевшие вокруг костра радостно засмеялись, наперебой предлагая кто — засыпать Учаю за пазуху угольев, кто — сунуть в мешок да искупать в реке, кто — усадить голым задом в муравейник.

— Ладно. — Тума махнул рукой. — Ты и ты, со мной пойдете. Окажем "вождю" почести!

* * *

— А ну как не поверят? — прошептал Кежа. — Это тебе не мамку мертвецами пугать. Прибьют ведь малого…

— Поверят, — спокойно сказал Учай. — Если только Вечка слабину не даст — непременно поверят.

— С чего ты вдруг так решил?

— Оттого, что хотят поверить. Оттого, что меня ни во что не ставят. Оттого, что пива много за ночь выпили. А еще вчера им охота была удаль свою показать. Оттого, что Тума, из дому своего не выйдя, уже решил, что мы ему ворота откроем. От всего этого и поверят…

Сын Толмая прислушался:

— Тсс! А вот и они. Идут…

— Не особо таятся. Видать, много хлебнули, — шепотом заметил Кежа. — А Вечка молодец. Слышь, как чирикает? Знак нам подает.

— Давай на место, — приказал Учай. — А как все начнется, ты у себя не плошай.

— Здесь он, здесь, — тихо проговорил Вечка, отворяя ворота. — Там, под навесом спит.

Сын Грома ткнул пальцем на куль, завернутый в ряднину.

— Ну-ка отойди…

Тума отодвинул в сторону провожатого и рявкнул во всю мощь:

— А ну вставай! Тебе говорю!

Он сделал шаг к "спящему", и в тот же миг раздался громкий хруст и прикрытая дерном плетенка провалилась под ногами вождя рода Карью. Тума очутился в узкой щели. Попробовал было поднять руки, чтобы зацепиться за край, но тут же получил по пальцам древком копья.

— Что, не спится, дядька Тума? — раздался сверху ехидный голос Учая.

— Ну, погоди, вот я ж тебя…

Из-за ворот послышался невнятный шум, затем крики боли. Окажись сейчас вождь обжан за стеной острожка, он бы увидел, как оба его соплеменника барахтаются в сети, как вытащенные из воды рыбины, а вокруг них с дубинами в руках скачут Дети Грома, осыпая гостей ударами, как сноп ячменя на току.

Но он этого не видел — сейчас его больше занимал наконечник копья, упершийся ему в горло.

— Не шуми. Это мы тебя как родного приняли. А вот арьяльцам ты никак не родня… Потому сам думай — со мной будешь говорить или Джериша позвать. Слыхал о Джерише?

— Чего ты хочешь? — просипел Тума.

— Вот это правильный вопрос. С этого дня ты и род твой — под моей рукой. Чтоб не вздумал чего дурного — дочь свою мне отдашь в жены.

— Да ты…