Цикл «Аратта»

— Брат, нас всех завтра убьют! — воскликнул Кежа. — Даже если отдать им арьяльца…

— Кого там убьют? — раздался громкий, спокойный голос Джериша, который, наклонившись, вошел в избу.

— Экое тут множество дикарей, — проговорил он, садясь на лавку. — Одни смешней других. Я сегодня на берегу видел тощего верзилу, у которого на шее — ожерелье из сушеных лягушек, а самая здоровенная висит прямо на лбу!

— Это Иллем, — глядя перед собой невидящим взглядом, отозвался Учай. — Будь он проклят! — Молодой вождь повернулся к Джеришу. — Они думают, что ты ходячий мертвец.

— Я?! — Джериш изумленно уставился на него, а затем расхохотался. — Ха! Ну и пусть себе думают.

— Ты не понимаешь! Я говорю вождям, что за моей спиной Арьяла, что я сын наместника… А они: "Где Арьяла? Мы видим одного чужака. Да и тот вылез из воды, — может, он утопленник?" Они захотят убить тебя…

— Не посмеют, — беспечно ответил Джериш. — Где они? Приведи их сюда!

— Нет! — вырвалось у сына Толмая. — Прошу тебя. Сейчас уже ночь. Мы встретимся завтра утром…

"Их больше двух сотен, и подходят новые, а нас шестеро. Кежа прав — Джериша завтра убьют, и нас с ним заодно. И Тума не вступится. Ему-то только с руки от меня избавиться…"

Учай пристально глядел в безмятежное лицо арьяльца. Будет ли он так спокоен завтра? Небось с таким лицом и умрет, сражаясь?

Но Учай вовсе не собирался умирать! Может, в самом деле пора бежать?

"Богиня… — мысленно обратился он к той, что являлась ему во сне. — Может, ты поможешь?"

Он прислушался, но никакого отклика не ощутил. Оно и понятно. Какая женщина любит попрошаек?

— Что же нам делать?! — пробормотал Учай, сам того не замечая.

— Давай я проберусь ночью в общинную избу и убью всех вождей, — внезапно предложил Джериш.

Трое молодых ингри уставились на него одинаково выпученными глазами.

— Но что это нам даст? — выдавил Учай.

Джериш пожал плечами:

— Не повезет — умрем. Повезет — наведем такого ужаса на дикарей, что в следующий раз и пискнуть не посмеют!

Учай вдруг ощутил тепло в груди. Нет, не в груди! Это нагревалась его деревянная плашка с ликом Богини…

"Ей бы этого хотелось, — замирая, осознал он. — Она ведь любит кровь!"

— Позволь мне подумать, — попросил он арьяльца.

Джериш широко зевнул.

— Я пошел спать. Разбуди меня, если надумаешь что-то толковое.

* * *

Когда Дети Грома ушли, Учай остался в избе один. Он сидел в сумраке на лавке, глядя на тлеющую лучину и чувствуя, как злость и отчаяние разъедают его изнутри. Вожди ингри не верят ему, смеются над ним! Неужели пора признать поражение и спасать жизнь? Но сама мысль об этом лишала его способности рассуждать здраво!

Перерезать вождей во сне, как предлагает Джериш? Его самого и всех его людей потом убьют, это ясно как день. Но этот путь чем-то влек его, кружил голову — и сын Толмая знал чем. Она

будет рада. Порадовать ее напоследок…

"Но ведь я хотел не этого, — думал он. — Зачем мне смерти, если от них нет толку? Я хочу спасти свою землю, Ингри-маа! Только я точно знаю, что Аратта придет. Они все и представить такого не могут. Они все слепые — только я зрячий!"

— Почему вожди не хотели слушать меня? — прошептал он, сжимая кулаки. — Разве я плохо говорил?

— Ты говорил хорошо, — раздалось из темноты.

Учай подскочил на месте, хватаясь за нож:

— Кто здесь?!

Да — там, под божницей, прямо на полу, кто-то сидел. Учай мог разглядеть только очертания — широкие сутулые плечи, длинные космы…

— Кто ты такой? — угрожающе спросил Учай, сжимая рукоять ножа.

— Я гусляр, певец и сказитель, — раздался голос из сумрака. — Отец твоей будущей жены пригласил меня, чтобы я сочинил свадебную песнь во славу нового рода. Меня зовут Зарни.

— Ах вот оно что, — протянул Учай.

И точно, теперь он разглядел — на коленях у сидящего виднелся длинный плоский короб гуслей. Молодой вождь вспомнил, что в самом деле что-то слышал о певце. Тума с почтением и гордостью в голосе упоминал, что на свадьбе дочери будет знаменитый сказитель. Что он уже прибыл. И что уже пел во славу рода Карью. Кажется, Тума даже звал его послушать. Но Учай в своей жизни не видал ни единого гусляра, и никакого дела до них ему не было.

— Как ты сюда попал? — буркнул он, опускаясь на лавку.

— Я давно тут. Ты меня просто не заметил. А я не хотел мешать вашей беседе…

Сказитель пошевелился, провел пальцами по струнам, и в темноте раздался еле слышный звон — не более чем тень звука.

— Я слышал сегодня твою речь перед вождями. Ты говорил хорошо, сильно. На родичей это наверняка действовало. Но вожди — не твои родичи. Когда волк стоит над окровавленной добычей, к чему напоминать окружающим его псам, что они его дальняя родня?

— Вот как, — проговорил Учай, вглядываясь в гусляра.

Было в нем что-то неправильное, словно чего-то недоставало…

— И что я не так сказал вождям?

— Ты все сказал верно, но добыча туманит их разум. Их манило сюда богатство рода Хирвы, а ты стоишь между ними и арьяльскими сокровищами. Твои слова подобны слабому ветру, они не способны даже вздыбить волосы на голове вождей и уж точно не достигают их слуха. Тебе не обойтись без помощи богов.