Цикл «Аратта»

Что-то глухо загудело глубоко под каменным полом. Псы угрожающе взревели и повернули головы в сторону незваного гостя. Жрецу показалось, что они даже открыли глаза. Он поморщился. Детские забавы! Они способны напугать только дикаря!

Еще шаг — и две струи липкого пламени ударили ему навстречу.

Молодой жрец с истошным воплем рухнул на пол и начал кататься по нему, пытаясь сбить пламя. Через несколько мгновений крик сменился хрипом, а потом и вовсе затих.

— Ну вот и все, — проговорил Тулум, задумчиво глядя на скрюченное обгорелое тело, которое довольно ясно отражалось на полированной серебряной пластине.

Сложная система зеркал позволяла ему увидеть, что происходит за дверью, не поднимаясь из-за стола. Он сел поудобнее, нажал спрятанный под столешницей рычаг. Плита, на которой лежал жрец, тяжело повернулась, сбрасывая вниз мертвеца, и бесшумно встала на место.

— Начальника стражи ко мне, — произнес верховный жрец в металлический раструб, и спустя некоторое время за дверью послышалось:

— Дзагай, к святейшему Тулуму!

Верховный жрец повернул рычаг, и огнедышащие псы опустили морды, сообщая входящему, что путь свободен.

* * *

Тулум легким шагом вышел навстречу начальнику храмовой стражи.

— Есть ли новости от Хасты? — едва ответив на приветствие, спросил он.

— Нет, — поклонился тот. — Но один из наших людей видел его, когда накхи покидали Нижний город. Он сидел на коне за спиной у одного из воинов из свиты саарсана.

— Из свиты саарсана, — задумчиво повторил Тулум. — Занятно… В Нижнем городе много погибших?

— Да. И, как сообщают, в ближних селениях тоже. Накхи запасались продовольствием для дальнего похода, забирали все, до чего могли дотянуться. Если кто-то противился, убивали.

Лицо верховного жреца было темно, как туча, но от недавней старческой немощи не осталось и следа.

— Видел ли кто-нибудь Аюну рядом с саарсаном после его ухода из крепости?

— Нет. Ни рядом, ни вообще среди накхов ее не видели.

— Ты спрашивал?

— Я расспросил всех уцелевших свидетелей, мой господин.

— Значит, ее там и не было, — пробормотал Тулум. — Почти наверняка не было… Неужели и здесь Киран приложил руку?

— Не мне о том судить, — промолвил Дзагай. — Но едва завершился обряд Воссоединения, Киран бросился к войску, которое в большой спешке покинуло город. И хочу отметить, что колесницы были запряжены с вечера. А еще вчера начали проверять, нет ли поломок и в порядке ли сбруя. Вчера же колесничие получили запас стрел.

— Вот как? Еще ничего не началось, а Киран уже готовился к походу? Очень интересно… Что ж, мой дорогой родич нанес удар. Сейчас наша очередь. Скажи, ты выяснил, где Аоранг?

— Да, он в дворцовой темнице.

— Позаботься, чтобы его выпустили, и проводи сюда.

Дзагай чуть замешкался с ответом.

— Есть одна трудность, святейший. Ты знаешь, что вокруг стен храма по приказу Кирана стоят воины. Они пропускают только жрецов и очень внимательно смотрят на лица. А недавно к городской страже прибавились вурсы — лесовики из Бьярмы…

— Вот оно как! — усмехнулся Тулум. — Заботливый Киран продолжает печься о моей безопасности. Тогда сделаем следующее — забери в яме труп жреца, выставь его на всеобщее обозрение во внешнем дворе и скажи, что он был неугоден Исвархе и тот испепелил его. И так будет с каждым, кто не почитает величие храма.

Дзагай поклонился.

— Далее — если появятся хоть какие-то сведения об Аюне или Аюре, сообщать мне незамедлительно, днем или ночью. И пусть всякий жрец, где бы он ни был, поспешит сообщить мне, если что-то узнает об их судьбе. Надеюсь, они еще живы… Далее — немедля следует разослать гонцов во все города Аратты. Каждый старший жрец обязан исполнять только мои приказы — или же приказы того, кто предъявит мою личную печать. Как, например, Хаста.

— Будет сделано, святейший.

— И вот еще что — до часа, когда новый государь взойдет на престол, солнце закатилось над Араттой. Храм Исвархи будет закрыт.

— Приготовить храмовое подворье к осаде? — уточнил Дзагай.

— А разве мои слова могут быть истолкованы иначе? Непременно приготовить. — Тулум подумал и добавил: — Городскую стражу за стенами щедро кормить и, главное, поить. Мы не воюем, а лишь скорбим.

Глава 7. На чужих тропах

Он лежал, не открывая глаз, — впрочем, для того, чтобы видеть, ему не обязательно было открывать глаза. Тело отзывалось болью при малейшей попытке пошевелиться. В голове шумело так, что казалось, не понять, где верх, где низ — совсем как в тот раз… Аоранг не любил вспоминать об этом и старательно отгонял невесть откуда взявшиеся образы. Но сейчас, будто воспользовавшись его слабостью, они подкрались вновь.