Цикл «Аратта»

Тем временем Урхо спрыгнул наземь, сбросил на руки подоспевшего брата меховой плащ и остался с медведем один на один. Громко рыкнув, зверь поднялся на задние лапы. Гости притихли — но, кажется, сыну вождя только это и было нужно. Он вытащил из-за пояса дудочку-жалейку и заиграл что-то веселое. Медведь довольно хрюкнул и начал притопывать, будто танцуя. Урхо продолжал играть все быстрее, при этом и сам пустился в пляс, скача вокруг бурого и размахивая рукавами, будто крыльями. Собравшийся вокруг народ хлопал в ладоши, подбадривая плясунов. На радость зевакам бурый пил молоко из глиняной крынки и махал палкой, от которой его хозяин легко уворачивался под дружный смех толпы.

Аюр обернулся к своим воинам:

— Надо бы и нам показать что-нибудь удалое! Ширам, ты славишься как умелый боец; может, ты?

Однако накх не изъявил ни малейшего желания хвалиться перед ингри своим искусством.

— Видел ли ты змею, которая жалит ради забавы, царевич?

— Но у вас же есть потешные поединки, я знаю…

— Это не то. Мы оттачиваем мастерство на поединках с пленными воинами дикарей. Среди них попадаются весьма умелые.

— На боевом оружии?

— Конечно.

— И что будет, если дикарь убьет накха? — невольно заинтересовался царевич.

— Значит, будет мертвый накх.

— И вы отпустите дикаря?

— Вот еще! Будет биться дальше…

— Позволь мне, мой господин! — перебил его Джериш, выступая вперед и не глядя на накха. — Те, кому нечего показать, всегда находят множество отговорок для оправдания своего бессилия.

— Если бы слова убивали, вокруг тебя и шагу нельзя было ступить, чтоб не наткнуться на мертвеца, — холодно ответил Ширам.

— Оставьте споры! — нахмурился Аюр. — Ты хочешь показать свое искусство, Джериш? Так покажи!

— Мое и моих людей, — уточнил воин. — Чтобы у этих дикарей не возникло мысли, что я один здесь умею обращаться с оружием.

Царевич кивнул. Джериш оглядел ровный берег реки и указал пальцем:

— Пусть вкопают вот здесь столб. Еще мне нужно полено, каким местные жители топят печи.

Заинтересованный Толмай кивнул и подозвал младшего сына:

— Сделай, как они говорят.

— Вы, ингри, хорошие охотники, не так ли? — кинув полный превосходства взгляд на Ширама, спросил вождя предводитель Жезлоносцев Полудня.

— Мы этим живем, — подтвердил большак. — Даже малые дети у нас обучены бить рыбу острогой и сбивать белку с ветки.

— Мог бы кто-нибудь из ингри выстрелить в меня из лука?

— Мои люди хорошо стреляют, — удивленно произнес Толмай, оглядываясь на Аюра, будто ожидая от него подтверждения.

— Вот и пусть кто-нибудь выстрелит мне прямо в грудь.

Джериш начал снимать панцирь.

— Так ведь…

Глаза у вождя полезли на лоб.

— …этими стрелами оленя валят…

— Вот и отлично. А пока пусть мои парни покажут себя.

Когда столб был вкопан, по приказу Джериша на него было поставлено березовое полено. Теперь в сумерках или в тумане столб вполне можно было принять за долговязого белоголового ингри. Толпа замерла, затаив дыхание. Что такое задумали чужаки? Поразить охотников стрельбой из лука? Разве такое возможно?

Джериш подошел к стоящим за спиной царевича воинам и что-то прошептал им. Те закивали — и тут началось.

Сперва, чтобы раззадорить зрителей, арии начали пускать стрелы в столб. В меткости их никто и не сомневался, но то, как они это делали — поразительно быстро, держа по три стрелы в одной руке, — это было нечто невиданное. Они стреляли с разворота, сидя, лежа… Затем один из телохранителей взял щит, другой разбежался, прыгнул, оттолкнулся ногой от щита и в прыжке сшиб из лука голову с плеч деревянного человека.

Аюр гордо поглядел на сидящего рядом с ним Толмая:

— Вот такие у меня охотники!

Лицо вождя было задумчиво. Воинская потеха возымела должный успех. Гости не просто хорошо стреляли — они вытворяли чудеса. Подбрасывали лук, кувыркались, ловили его и стреляли. Выдергивали стрелы, воткнутые в землю в нескольких шагах друг от друга, стреляли, и вновь кувыркались, и снова стреляли, неизменно поражая цель.

— Что и говорить — этакого мне отродясь видеть не доводилось, — признал Толмай, думая про себя, что неплохо было бы рассказать, а еще лучше показать соседским племенам лихое умение его новых друзей.

— А что, — радуясь успеху своих телохранителей, небрежно спросил старейшину Аюр, — есть ли в вашем крае охота для моих молодцов?

— Отчего же нет? Есть. У нас тут и секачи, и олени, и туры забредают…

— Этих и в наших землях хватает, — разочарованно отозвался Аюр. — Нам нужен особый зверь, понимаешь? Невиданный!

— Особый… — протянул Толмай и поглядел на старшего сына.

— За особыми зверями — это в Мокрый лес, — неспешно отозвался тот. — Только я бы туда и сам не пошел, и другим не советовал.

— Это где?

— На полдень от Холодной Спины. Говорят, он тянется до самых Алаунских гор, но мы так далеко не ходим. Да и никто не ходит — жизнь-то дороже…

Однако слова Урхо только раззадоривали царевича.

— И что там скверного, в этом Мокром лесу? — требовательно спросил он.

— Топь, — отозвался Толмай. — По опушке еще ничего, но чем дальше, тем хуже. А из этой топи такое порой лезет, особенно как паводок пройдет…