Цикл «Горацио Хорнблауэр». Книги 1-13

За шесть лет мира трудно отринуть предрассудки, сложившиеся за двадцать военных лет. Хорнблауэра несколько смущала перспектива запросто провести вечер с французским генералом, тем более – с генералом, который командовал личной гвардией Бонапарта. Сам Бонапарт томится на острове Св. Елены и горько на это сетует, что безусловно не скрасит встречу бывших противников.

– Его будет сопровождать французский генеральный консул, – объяснил Худ. – Кроме того, должны прибыть голландский генеральный консул, шведский…

Список казался бесконечным: Худ едва успел закончить, когда объявили первого гостя. Зажиточные горожане и их зажиточные жены, уже знакомые Хорнблауэру флотские и армейские офицеры с супругами, дипломаты – скоро даже в просторной гостиной сделалось тесно. Мужчины кланялись, дамы делали реверансы. Хорнблауэр разогнулся после очередного поклона – рядом опять стоял Худ.

– Мне выпала честь познакомиться между собой двух знаменитых людей, – произнес он по-французски. – Son Exellence Rear Admiral Milord Hornblower, Chevalier de l'Ordre Militair de Bain. Son Exellence le Leitenant-General le Comte de Cambronne, Grand Cordon de la Legion d'Honneur[134]. Даже в этот момент Хорнблауэр не мог не подивиться, как ловко Худ обошел скользкий вопрос кого кому представлять: французского генерала и графа английскому адмиралу и пэру или наоборот. Камброн был высок и тощ, как жердь. Поперек впалой щеки и крючковатого носа шел малиновой шрам – память Ватерлоо, а возможно – Аустерлица, Иены или иного сражения, в котором французы низвергали державы. На Камброне был синий мундир с золотым шитьем и алая лента Почетного Легиона с большим золотым значком на левом плече.

– Рад познакомиться с вами, сударь, – сказал Хорнблауэр на своем лучшем французском.

– Не более чем я, милорд, – отвечал Камброн. У него были зеленоватые с прищуром глаза, длинные седые усы торчали в стороны.

– Баронесса де Вотур, – продолжал Худ. – Барон де Вотур, генеральный консул Его Христианнейшего Величества.

Хорнблауэр снова поклонился и повторил, что очень рад. «Его Христианнейшим Величеством» именовали Людовика XVIII Французского – этот титул много столетий назад пожаловал его предкам Папа Римский.

– Граф шалит, – сказал Вотур, указывая на плечо Камброна. – Он носит Орден Большого Орла, вручавшийся прежним режимом. Официально его заменил орден Большой Звезды, как совершенно справедливо отметил наш хозяин.

Вотур хотел привлечь внимание к собственной звезде – вполне понятно и извинительно. Плечо Камброна украшал огромный золотой орел, символ не существующей ныне Французской Империи.

– Я заслужил его на поле боя, – отвечал Камброн.

– Дон Альфонсо де Версаж, – продолжал Худ. – Генеральный консул Его Католического Величества.

Стоило бы обсудить с испанским консулом переговоры по Флориде, но не успели они обменяться первыми вежливыми фразами, как к Хорнблауэру уже подвели следующего гостя. Лишь какое-то время спустя он получил передышку и смог окинуть взглядом озаренную свечами комнату: мундиры и суконные сюртуки, голые женские плечи, яркие платья и блеск драгоценностей. Чета Худов скользила среди гостей, выстраивая их по ранжиру. Появление губернатора с супругой послужило сигналом идти к столу. Обеденная зала размером не уступала гостиной: в середине свободно помещался накрытый на тридцать две персоны стол, а за стульями оставалось еще вдоволь места для многочисленных лакеев. Здесь было не так светло, как в гостиной, но пламя свечей ярко вспыхивало на бесчисленной серебряной посуде. Хорнблауэр оказался между супругой губернатора и миссис Худ и тут же напомнил себе о необходимости бдительно следить за манерами – тем более бдительно, что с одной из соседок надо было говорить по-английски, с другой – по-французски. Он с опаской взглянул на шеренгу бокалов перед каждым прибором – в первый уже налили хересу. Камброн сидел между двумя прелестными молодыми особами и безмятежно беседовал с обеими. Если он и замышлял пиратский набег, то не тяготился задуманным. Перед Хорнблауэром водрузили дымящуюся тарелку с черепаховым супом, в котором плавали кружочки зеленого жира. Значит, новомодный европейский обед – каждому гостю подают отдельно, а не уставляют стол множеством блюд, из которых каждый накладывает себе сам. Хорнблауэр осторожно зачерпнул горячий суп и по обязанности заговорил с соседками ни о чем. Блюдо следовало за блюдом, в зале было жарко, и вскоре перед Хорнблауэром встал деликатный вопрос: что неприличнее, вытереть пот с лица или сидеть мокрым? Наконец ему сделалось так неудобно, что он украдкой промакнул лоб платком. Тут он поймал взгляд Худа и встал, с усилием ворочая отяжелевшими мозгами. Гул разговоров стих. Хорнблауэр поднял бокал.

– Здоровье президента Соединенных Штатов, – сказал он и едва не добавил, как дурак: «долгих лет царствования». На ходу перестраиваясь, он продолжил: – Пусть великая нация, избравшая его президентом, наслаждается благополучием и миром между народами, коего символом может служить наше сегодняшнее собрание.