Цикл «Горацио Хорнблауэр». Книги 1-13

– А этот бриг, «Десперейт»? Около 170 тонн, бушприт почти без наклона, грот-мачта смещена к корме?

– Да.

– Это объясняет все, сэр, – сказал Хорнблауэр Хуперу, и продолжил, обращаясь к голландцу, – как ни прискорбно говорить об этом, но вас обманули. Тот человек был самозванец. Прокламация – подделка.

Голландец буквально окаменел от ярости. В течение нескольких мгновений ему никак не удавалось подобрать на чужом языке необходимые слова. Наконец он выдавил из себя слово – название, которое ему пришлось повторить, чтобы его могли разобрать.

– «Хелмонд»! Хелмонд!

– Что значит «Хелмонд», сэр? – поинтересовался Хорнблауэр.

– Одно из наших судов. Ваш корабль… этот «Десперейт», захватил его.

– Ценное судно?

– На его борту находились пушки для испанской армии. Две батареи полевых орудий: стволы, лафеты, снаряжение, в общем, все.

– Пиратство! – воскликнул Хупер.

– Похоже на то – согласился Хорнблауэр.

Испанский офицер, весь извертелся от нетерпения, улавливая, очевидно, не более половины из шедшего на английском разговора. Хорнблауэр повернулся к нему, и, после отчаянных попыток вызвать из памяти свой наполовину забытый испанский, затеял с ним ломаный диалог. Испанец отвечал оживленно, так оживленно, что Хорнблауэр несколько раз вынужден был просить его говорить медленнее. Рэмсботтом приплыл в Ла Гуайру и привез с собой свою пресловутую декларацию. При малейшем намеке на то, что британский флот устанавливает блокаду, ни один из кораблей не осмеливался идти к берегам Южной Америки, ни один, за исключением «Хелмонда». Он был крайне необходим. Боливар двигался на Каракас, назревает битва, от исхода которой будет зависеть, сохранит ли Испания контроль над Венесуэлой. Морильо и его испанской армии очень не хватало артиллерии. Теперь же она не просто утрачена, есть сведения, которые можно считать достоверными, что эти пушки, эти две батареи полевой артиллерии, оказались в руках Боливара. В отчаянии, испанский офицер заламывал руки.

Хорнблауэр вкратце передал содержание разговора губернатору. Хупер качнул головой в знак сочувствия.

– Эти пушки у Боливара. В этом нет сомнений. Джентльмены, я очень сожалею о случившемся. Однако я вынужден настаивать на том, что правительство Его величества не несет за это ответственности. Если ваши начальники не предприняли никаких мер по разоблачению этого самозванца …

Это вызвало новую бурю возмущения: «Британское правительство должно подтвердить, что никакой самозванец не носит его мундир или не выдает себя за офицера на его службе!» От Хупера потребовалось все его медвежье чувство такта, чтобы успокоить рассерженных офицеров.

– Если вы позволите мне посовещаться с адмиралом, джентльмены, возможно, нам удастся найти приемлемое решение.

Оставшись наедине с губернатором, Хорнблауэр старался удержаться от улыбки: ему никогда не удавалось одолеть привычку смеяться в моменты наивысшего напряжения. Было что-то смешное в мысли о том, что шляпа с перьями и пара эполет могут изменить ход войны. А вот то, что единственный маленький кораблик может достичь такого огромного результата, было фимиамом на алтарь британского военно-морского флота.

– Этот Рэмсботтом и его венесуэльская мамаша! – воскликнул Хупер. – Это не просто пиратство, это измена. Да его повесить надо.

– Хм-м, – произнес Хорнблауэр. – Может быть, у него есть приватирский патент от Боливара.

– Но наряжаться британским офицером? Подделывать официальные документы?

– Это военная хитрость. Один американский офицер обманул точно таким же образом португальские власти в 1812 году.

– Мне приходилось слышать такие вещи и про вас, – добавил Хупер с ухмылкой.

– Без сомнения, сэр. Та из воюющих сторон, которая верит в то, что ей говорят, оказывается в дураках.

– Но мы ведь не воюющая сторона.

– Конечно, сэр. И мы не понесли потерь. Голландцы и испанцы должны винить только самих себя.

– Но Рэмсботтом – подданный Его величества.

– Совершенно верно, сэр. Однако, если у него есть патент от Боливара, то в качестве представителя революционных сил он может делать вещи, которые были бы непозволительны для частного лица.

– Не намереваетесь ли вы предложить нам присоединиться к нему в продолжении этой блокады? Так не пойдет, дружище.

– Разумеется, нет, сэр. При первой же возможности я арестую его самого и его корабль. Однако дружественные державы запрашивают вас, сэр – представителя Его величества, о том, вами ли установлена блокада. Вам следует сделать все, что в ваших силах, чтобы они узнали правду.

– Теперь вы говорите как разумный человек. Мы немедленно должны отправить послания в Кюрасао и Каракас. Это станет вашей неотложной задачей. Будет лучше, если вы отправитесь лично.

– Да, сэр. Я отправлюсь с береговым бризом. Будут ли еще какие-либо указания, сэр?

– Ничего такого. То, что происходит в открытом море – это ваша забота, не моя. Через Адмиралтейство вы несете ответственность перед Кабинетом. Сказать по чести, я вам не завидую.