Цикл романов "Молодость короля Генриха"

– Так к чему же вы пришли сюда, где вас могут опять арестовать?

– Да не могу же я бросить золото нашего господина! Ведь оно хранится у меня в доме, и будет большим счастьем, если его не нашли и не выкрали подобно документам.

– Так вы боитесь, нет ли в доме часовых? Хорошо, я подойду поближе и посмотрю.

Ноэ осторожно обошел вокруг дома – ему самому было бы так же неприятно попасть в руки королевских стражников, как и Лашенею. Но в доме царила полная тишина, и, очевидно, там уже никого не было. Ноэ вернулся к старику и сообщил ему об этом.

– Должно быть, сняли часовых,- сказал Лащеней.- Конечно, раз они захватили меня и нашли документы, то к чему там часовые? Но как попасть в дом? Ведь дверь заперта!

– Мне кажется,- сказал Ноэ,- если вы встанете ко мне на плечи вам не трудно будет взобраться в окно первого этажа.

– О, было бы очень любезно, если бы вы оказали мне эту услуг! Но – вы уж простите старика! – я натерпелся столько страха, что мне жутко быть одному в пустом доме. Не будете ли вы так любезны и не пройдете ли и вы туда вслед за мной? Я сейчас же сбегаю вниз и открою вам дверь.

На, разумеется, тотчас же согласился, и, действительно, старик, с помощью подставленных ему Ноэ плеч проникший в дом, поспешил открыть дверь и впустить мнимого сира д'Арнембурга.

Когда они поднялись наверх, Лашеней сказал:

– Насколько я мог убедиться при беглом осмотре, все тайники находятся в целости. Но все-таки как жутко мне было!.. Да, надо посмотреть смерти так близко в лицо, чтобы потом бояться всякого пустяка.

– Значит, теперь вы не повторили бы прыжка в ублиетту? – спросил Ноэ.

– Господи, да у меня мороз по коже продирает при одной мысль об этом! – ответил Лашеней.- И, если бы теперь герцогу понадобилась моя жизнь, я призадумался бы перед такой жертвой.

– Очень приятно слышать от вас такие речи! – сказал Ноэ, уже не маскируя гасконского акцента, как делал это раньше.Значит, теперь мы можем столковаться с вами! – и с этими словами Ноэ приподнял забрало шлема.

Лашеней вскрикнул и окаменел на месте: перед ним был вовсе не сир д'Арнембург; притом же Ноэ обнажил шпагу, а Лашеней был совершенно безоружен.

XIV

Прошло несколько секунд, даже минут, быть может, пока остолбеневший Лашеней вновь обрел утерянный дар слова и спросил:

– Кто… кто вы?

– Быть может – враг, быть может – друг: все зависит от вашей сговорчивости. Только должен для начала предупредить вас, что стоит вам сделать без моего позволения хотя бы одно движение, и я проткну вас шпагой. Садитесь вот здесь, в кресло, я сяду около вас, и мы поговорим. Ну-с, как вы уже поняли по моему акценту, я – гасконец.

– Иначе говоря, вы служите наваррскому королю?

– Вот еще! Очень нужно служить какому-то нищему!

– Значит, вы на службе французского короля?

– Нет, для этого я еще слишком недавно в Париже.

– Так кому же вы служите?

– Самому себе, милейший мой Лашеней, только самому себе.

– В таком случае я могу перевести дух. Помилуйте, я выболтал вам такие важные тайны…

– Из которых я ровно ничего не понял, кроме того, что эти тайны важны.

– Значит, вы не занимаетесь политикой?

– Вот еще!.- Очень мне нужно!

– Тогда к чему же вы обманули меня?

– Но я и не думал обманывать вас! Вспомните, как было дело. Я стоял около гостиницы с попутчиком, которого случайно встретил на последней остановке под Парижем. Когда вы подошли ко мне и, окликнув, назвали каким-то Арнембургом, мой попутчик пробормотал: "Да это – Лашеней! Боже, в каком он виде!.." Тогда я и узнал, кто вы такой, а затем ваши первые слова разъяснили мне кое-что другое.

– Но, если вы не занимаетесь политикой, зачем же вы сразу не разъяснили мне моей ошибки?

– Потому что я любопытен по природе, и, как видите, это любопытство в данном случае, весьма вероятно, принесет мне кое-что.

– Что вы хотите сказать этим?

– Господи, самую простую вещь. Ведь вы спросили, не нахожусь ли я на службе французского короля? Ну вот, подумайте сами: король охотно возьмет меня к себе на службу, если я доставлю ему такую важную дичинку, как вы.

– Иначе говоря, вы хотите продать мне свое молчанье?

– Я вижу, что вы необыкновенно сообразительны, милейший Лашеней.

– Сколько же вы хотите?

– Фи! Ваша сообразительность изменяет вам, милейший. Неужели я похож на рыцаря с большой дороги, довольствующегося кошельком случайной жертвы?

– Так что же вы хотите?

– Все! Понимаете – все!

– Да что вы только говорите? – воскликнул пораженный старик.

– Тише, мэтр, тише! – внушительно остановил его Ноэ.Потрудитесь не кричать, так как иначе я пущу в ход шпагу. Лучше выслушайте меня! Мы с вами здесь одни, вы безоружны, я вооружен: кроме того, вы стары, а я молод; следовательно, стоит мне захотеть, и я. что называется, нарублю из вас дров и лучины. Но вы сами только что признались мне, что два раза подряд жизни на карту не ставя г. ну а я имею твердое намерение прикончить вас, если вы не отдадите мне золото герцога добровольно.

– Но что же я скажу своему господину! – - жалобно сказал Лашеней.

– Уж это я представлю вашей собственной изобретательности.

Лашеней задумался и мысленно стал соображать: