Цикл романов "Молодость короля Генриха"

– Опять немец! – недовольно пробурчал Генрих.- Говоришь ли ты по крайней мере по-французски, каналья, черт возьми?

Ландскнехт молчаливо закрыл дверь и, подойдя к Генриху, поднял забрало. Король вскрикнул и удивленно отступил на шаг назад: перед ним был сам Амори де Ноэ.

– Тише, ваше величество! – шепнул он.

– Но как ты попал сюда?

Ноэ подвел Генриха к окну и сказал:

– Взгляните туда, где стоят два часовых-ландскнехта, государь.

– Ну что же?

– Это Гектор и Лагир!

– О, мои гасконцы! – с восхищением прошептал Генрих.

– А в прихожей расхаживает еще один ландскнехт. Это Пибрак, которому удалось бежать из Венсенской крепости.

– Значит, теперь я могу уйти отсюда? – весело произнес Генрих.

– Да, через окно! – и Ноэ вытащил из-под доспехов связку, которая оказалась веревочной лестницей.

– Но допустим, что я выберусь из Лувра, произнес Генрих Наваррский.- А дальше?

– У Сен-Жерменского собора стоят наготове оседланные лошади. Только надо торопиться, так как через час начнется избиение гугенотов.

– Какое избиение?

– О, королева Екатерина – страшная женщина; она воспользовалась припадком безумия короля, чтобы устроить давно задуманное побоище.

– Но гугеноты будут защищаться!

– Им придется пасть в неравном бою.

– Но адмирал…

– Дом Колиньи оцеплен войсками!

– Тогда Конде…

– Герцог Конде в Венсенской крепости!

– Так как же ты хочешь, чтобы я спасался бегством, если мои братья подвергаются такой опасности? – крикнул Генрих.

– Я хочу избавить вас от ненужной и верной смерти, государь.

– Умереть со своими – значит восторжествовать! – сказал Генрих и по привычке схватился за то место, где у него обыкновенно висела шпага.

Увы! Шпаги не было.

– Государь, но ведь, это безумие,- умоляюще крикнул де Ноэ.

– Шпагу, дайте мне скорее шпагу! – крикнул Генрих в ответ. И словно Господь Бог захотел явить чудо: в ответ на этот страстный крик открылась другая дверь, и на пороге ее показалась Маргарита со шпагой в руке.

Маргарита сверкала красотой и отвагой, ее ноздри раздувались, на щеках выступил румянец волнения. Она была прекрасна, словно неземной призрак.

– Вот шпага моего отца, государь! – сказала наваррская королева.

Генрих в немом восторге опустился на колени и принял из рук жены оружие. Поцеловав лезвие шпаги, он вскочил и крикнул:

– Ко мне, Наварра!

На этот призыв открылись обе двери, и в одной появились Рауль и Ожье де Левис, а в другой – Пибрак и паж Готье.

– А! – крикнул Генрих, с энтузиазмом глядя на жену.- Пусть сюда придут еще Гектор и Лагир, и тогда вы увидите, хорошо ли закалены наваррские шпаги. Наварра, ко мне!

Но каким же образом Маргарита могла появиться в самую критическую минуту на помощь к супругу? Читателю это станет ясно с двух слов.

Мы оставили Маргариту в тот момент, когда она прибыла в Анжер в сопровождении безутешного Ожье де Левиса. Она рассчитывала погостить у брата Франсуа, но, к ее огорчению, герцога не оказалось в Анжере: он охотился в дальнем лесу.

Весь день Маргарита провела в напряженной борьбе с Ожье, который все порывался покончить с собой. Наконец Маргарите уже к самому вечеру удалось вырвать у него обещание, что он подождет до следующего утра, и, добившись от него этой отсрочки, она, уйдя к себе в комнату, отпустила Нанси.

Может быть, другая камеристка воспользовалась бы свободным временем для того, чтобы пойти поболтать с возлюбленным, но у Нанси была непреодолимая страсть разведывать и разнюхивать, не делается ли поблизости чего- нибудь особенного. Поэтому она принялась шнырять по замку и наконец попала в какую-то комнату, где стоял рабочий стол, с горящей на нем масляной лампой. На столе лежало письмо, и Нанси поспешила, конечно, прочесть его. Но в тот момент, когда она дочитывала последние слова, в коридоре послышались шаги, и Нанси еле-еле успела спрятаться за драпировки.

Она не пожалела о том, что забрела в эту комнату, так как увидела, что вошедшими были герцог Франсуа и Нансей, один из самых приближенных офицеров королевы Екатерины.

Из разговора этих двух лиц Нанси поняла, что герцог нарочно приказал сказаться отсутствующим; ему хотелось задержать Маргариту подольше в Анжере, а тем временем в Париже должно было состояться избиение гугенотов, в котором не пощадят и Генриха Наваррского.

Как только беседовавшие вышли из комнаты, Нанси кинулась к Маргарите и рассказала ей все слышанное. Конечно, Маргарита сейчас же решила пуститься в обратный путь, чтобы поспеть на выручку своему мужу.

Рауль по ее приказанию стал хлопотать насчет лошадей, а Маргарита позвала Ожье и сказала ему:

– Вы только что просили у меня разрешения умереть, так как считаете себя предателем по отношению к вашему государю? Ну, теперь выяснилось, что его жизнь находится в опасности. Надо спасти его или умереть за него! Едем в Париж, господин Ожье!

Через несколько минут они уже скакали верхом по направлению к Парижу и через два дня к вечеру подъезжали к Лувру.

– Что за странность! – сказала Маргарита.- В мое отсутствие в Лувре многое изменилось! Прежде дворцовую стражу несли швейцарцы, а теперь повсюду видны одни только ландскнехты.