Цикл романов "Молодость короля Генриха"

Генрих вежливо пропустил герцога вперед и вышел вслед за ним на улицу. Ночь была очень темной, но в нескольких шагах от кабачка стоял зажженный фонарь; туда и повел лотарингский принц своего соперника.

Принц Наваррский последовал за незнакомцем и остановился вслед за ним в кругу света, бросаемом фонарем. Тогда принц Лотарингский обернулся и сказал:

– Меня зовут Генрих Лотарингский, герцог Гиз! От неожиданности Генрих Наваррский даже отступил на шаг.

Но он сейчас же справился со своим волнением и, вежливо поклонившись, сказал:

– Приветствую вас, ваше высочество!

– Сударь,- продолжал герцог,- правда ли, что вы каждый день ходите в покои принцессы Маргариты и пользуетесь ее взаимностью?

– Ваше высочество,- ответил Генрих,- согласитесь, что этот вопрос несколько неожидан…

– Отвечайте! – крикнул герцог Гиз.

– А если я отвечу, тогда что?

– Если мне соврали, я накажу лгуна; если мне не соврали, я накажу вас!

– Простите, ваше высочество,- спокойно ответил Генрих Наваррский,- я нахожу что вы принимаете со мной слишком высокомерный тон!

– Что такое-е?

– Вы воображаете, что говорите с каким-нибудь мелким дворянчиком, и позволяете себе возвышать голос! Герцог Гиз дерзко рассмеялся в глаза Генриху.

– Тысяча извинений! – насмешливо сказал он.- Я не знал, что Коарассы принадлежат к числу принцев крови.

– Разрешите мне предложить весьма естественный вопрос: под каким именем скрываетесь вы в Париже?

– А вам какое дело?

– Мне большое дело. Судя по всему, нам придется вступить в бой. Так вот представьте себе, что мне удастся тяжело ранить вас. Так что же, прикажете мне постучать в соседний дом и ска зать: "Там лежит раненый герцог Гиз, подберите его"?

– Сударь! – поспешно сказал герцог.- Я думаю, что имею дело с человеком чести! Но я только тогда дам вам доказательство своего уважения, которое заключается в том, чтобы скрестить с вами шпагу, если вы клятвенно обещаете мне не выдавать моего инкогнито!

– Даю вам честное слово: что ни случится, я не назову вашего имени!

– Отлично! – сказал герцог, становясь в позицию.

– Одну минутку, ваше высочество! Я тоже должен попросить вас дать мне такое же обещание!

– Разве в Париже вас зовут не сиром Коарассом, а иначе?

– Нет, в Париже-то меня именно и зовут так, но это не настоящее имя. И чтобы доказать вам, что для меня не такая уж большая честь скрестить с вами шпагу, я должен иметь ваше слово, чтобы потом раскрыть вам, кто я такой.

– Сударь! – ответил герцог.- Какое бы имя вы ни носили, клянусь не раскрывать его никому!

– Отлично! – улыбаясь, сказал Генрих.- В таком случае начинайте, братец!

– Что такое? Ваш… братец?

– Ну да, двоюродный, разумеется! Меня зовут Генрих Бурбонский, и я рассчитываю стать королем Наварры! – медленно сказал Генрих, принимая осанку знатного человека, имеющего дело с человеком низшего ранга.

– Так вот как! – сказал герцог.- Значит, мы с вами еще более враги, чем я предполагал, кузен!

– О да,- ответил Генрих Наваррский,- у нас соперничество простирается на многое: на любовь, политику и религию!

– Следовательно,- ответил герцог, становясь в позицию,- у нас достаточно оснований помериться силами!

– Я в восторге, что мне представился случай к этому! – ответил Генрих, обнажая шпагу и тоже становясь в позицию.

Казалось, что у обоих Генрихов был один учитель фехтования, так как оба они восхитительно обращались с оружием. Они бились уже более четверти часа, и никто из них не был ранен. Но, фехтуя, они не забывали, подобно героям Гомера, и словесного поединка, обмениваясь следующими фразами.

– Не понимаю вас, дорогой братец,- сказал Генрих Наваррский,- вы любите принцессу Маргариту и хотите сделать из нее какую-то герцогиню!

– Это только временно, дорогой братец,- с ироническим смехом ответил Генрих Гиз, шпага которого извивалась подобно змее,- а в будущем – посмотрим!

– А я вот непременно хочу сделать ее королевой! – продолжал Генрих.

– Да ведь ваше королевство меньше моего герцогства,..

– О, оно еще увеличится, братец!

– За счет Франции или за счет Испании?

– За счет и Франции, и Испании, может быть.

– Однако, братец, у вас изрядный аппетит! – сказал герцог.- Я не удивлюсь, если в один прекрасный день вы начнете подумывать о моем добром городе Нанси!

– Да я и так о нем подумываю! – ледяным тоном ответил Генрих Наваррский.

В тоне его голоса было что-то, заставившее герцога вздрогнуть, и в этот момент Генрих Наваррский прямым ударом ранил его в плечо. Герцог яростно вскрикнул и ответил квартой, которой ранил Генриха Наваррского в предплечье.

– Есть еще человек, который тоже будет подумывать о городе Нанси, братец! – ядовито заметил герцог Гиз.

– Разве? Кто же это?

– Наваррская королева, братец!

Генрих вспыхнул, бешенство овладело им. И этот момент стал роковым для исхода поединка: он открыл грудь, и шпага герцога молнией поразила его.

Принц вскрикнул и упал на землю.

– Если он умер, тем хуже для него,- пробормотал герцог Гиз.- Если только ранен – тем хуже для меня. Но принц Лотарингский никогда еще в жизни не бил лежачего! – И герцог направился к кабачку Маликана.