Циклопы. Тетралогия

   ...Завянь спрыгнул со стены на мягкий дерн. Присел, бросил одобрительный взгляд на разросшуюся неподалеку "заразу из питомника": верхушку елочки никто не обезглавил. А это, по мнению Льва Константинович - добрый знак: в системе безопасности ничего не поменяли. Никто в старого генерала не внедрялся, не считывал его мысли относительно прорехи в охраняемом периметре.

   Пятясь, все время держа приметную верхушку в поле зрения, Борис стремительно дошел до куста-пирамиды - юркнул за него и отдышался, огляделся. Дальше, по словам того же Константинович начинался форменный бардак - "Дисней и Фонтенбло":

   - Если бы не датчики движения, - кипятился генерал, - эту "красоту" можно охватить, только столб посреди лужаек вкопав! Вкопав и обвешав его камерами! Но Паше, умнику нашему гламурному - не комильфо столбы втыкать!

   - Папа не знает, что стать предателем может самый преданный охранник, - вступалась за папу Зоя Павловна.

   - Ой, новость! охранники уже не подкупаются, а костьми ложатся! - фыркнул генерал, но развивать перестал, зачеркнул на листке обоев пририсованный охранный столб.

   ...Борис сидел за выстриженной из куста пирамидой и, прищурившись, глядел на две медленно поворачивающиеся камеры наблюдения.

   - Один, два, три, четыре...

   Камеры повторяли описанный генералом танец. Вальсировали в нужном ритме.

   Как только Борис убедился, что повороты совпадают с вычислениями генерала, вставил в уши наушники от мобильного телефона, настроенного на работу диктофоном... Дождался, пока поворотные механизмы встанут в позицию под нужным углом и активировал, многократно прослушанную запись!

   - На счет четыре поворот налево, курс на беседку, - раздался в ушах спокойный генеральский голос. - Один, два, три - пошел!

   Борис проскользнул над землей как черная змея! Скатился под стену беседки, замер...

   - Курс на скульптуру в излучине ручья. Опасайся дерева на одиннадцать часов - там датчик. Один, два, три..., восемнадцать - пошел!

   Несколько часов, настроив один из мобильников на режим секундомера, Лев Константинович работал над этой записью. Закрывал глаза, представляя повороты камер на кронштейнах, держал в уме топографические складки местности, кусты, деревья, мостики, беседки...

   Завянь видел, как по впалым вискам генерала скатываются крупные, тяжелые капли пота, но не позволял себе жалеть и отвлекать - Лев Константинович РАБОТАЛ. Пожалуй, только многоопытный разведчик мог справиться с такой задачей: мысленно объединить множественные факторы и провести человека мимо камер наблюдения по выверенной записи.

   ...- До горбатого мостика можешь идти спокойно. Под мостом снова активируешь запись. Удачи. Мы в тебя верим, Борис. Отбой.

   Завьялов отключил диктофон. В путешествии по неглубокому рукотворному каналу был один слабый момент: через два десятка метров ручей изгибался в видимости человека, вышедшего на высокое парадное крыльцо. А решившего перекурить на улице охранника, Лев Константинович не мог предусмотреть. Как и не мог предугадать, как долго сикьюрити надумает отлынивать от работы: две сигареты выкурит, одну, останется луной полюбоваться, или две затяжки сделает и бегом обратно на пост? Потапов просто попросил молодого друга накрепко зазубрить несколько цифр: "Активируй запись уже под горбатым мостом, движение начинай, когда камера на углу дома встанет на девяносто пять градусов к подъездной дорожке, а камера над крыльцом уйдет налево от тебя на тридцать градусов".

   ...Завьялов, уподобившись нильскому крокодилу, извиваясь всем телом и прижимаясь к земле, сполз по пологому травяному берегу в ручей. Уже под охраной берегов чуть распрямился и, нагибаясь над самой водой, стараясь не попасть макушкой или выпуклостью рюкзака под датчики движения, побрел по скользким и илистым донным плитам.

   Под плоским веревочным мостиком пришлось нырнуть. Пока плыл под водой, успел подумать: "А как же Константинович тут позавчера заныривал, а?!.. Могучий старикан, однако... А тесть реально - дизайнер, блин, понаворочал всяческой фигни..." И еще подумал, что, возможно, каких-то навыков боевого пловца у генерала куда больше. Завянь казалось, что он плещется как бегемот, его широченные плечи раздвигают воду с шумом доисторического колесного парохода, что он пыхтит на всю округу и только что китового фонтана не пускает...

   Сразу же, оставаясь в тени канатного мостика, Завьялов поглядел на крыльцо, убедился, что ни на нем, ни поблизости никто не прогуливается - нырнул и, под темной, ночной водой, нащупывая дорогу по стыкам плит, преодолел излучину ручья.

   Отфыркивался уже в подбрюшии горбатого моста. Снял вымокшую черную шапочку, несколько часов назад приобретенную в магазине. Забросил в нее горсть мелких камушков и утопил - потяжелевшая шапка раздражала, холодом на мозг давила.

   Достал из непромокаемого мешочка телефон. Пригляделся к камерам, дождался нужного положения объективов, нажал на кнопку воспроизведения записи!

   - Возвращаешься на левый берег. Курс - туя рядом с фонтаном... Датчик движения в пяти мерах от берега. Один, два, три... четырнадцать - пошел!