Цирк монстров

Я слегка покусывал нижнюю губу, размышляя. Говорят, что мужчины эгоцентристы — они в упор не видят семейных проблем; при этом, когда доходит до крайностей, у них никогда не хватает мужества уйти от жены. У женщин всё иначе: они терпят, прощают, снова терпят, — пока ничего не замечающий супруг, убежденный, что в семье все обстоит прекрасно, продолжает, сам того не сознавая, все сильнее натягивать струны их терпения, которые рано или поздно лопаются. И тогда все рушится бесповоротно.

Но возникает законный вопрос: надолго ли хватит моих собственных струн?

И еще: любит ли меня Клэр по-прежнему?

— Эй, пап! Тут больше нет «Кэллог фрут лупс»!

Билли выглядел не на шутку расстроенным. Речь шла о его любимом сорте пшеничных хлопьев.

— Ну ничего. Может, купим тогда «Фрут рингс»?

Он сделал гримасу:

— Там внутри нет игрушек!

— Ну, тогда «Чириоз».

— Они белые, а я хочу разноцветные…

— Тогда «Кэптан Кранч»? — с надеждой спросил я. — Смотри, они разноцветные, и игрушки там есть.

— Да ну, там только Супермен, кому он нужен… А в «Кэллог фрут лупс» были Пираты Карибского моря!

Наконец мы сговорились на «Чоко попс» плюс игрушка (пиратский пистолет) в качестве бонуса. В придачу к этому я все же взял и букет роз.

Когда я уже подходил к кассе, в глаза мне бросился свежий номер «Майами геральд» на газетном стеллаже. Большую часть первой полосы занимал материал о предстоящих губернаторских выборах, но мое внимание привлекло кое-что другое. Я взял газету, и почти в тот же миг у меня в кармане зазвонил мобильник. Я машинально поднес его к уху, даже не посмотрев, кто звонит.

— Прекращайте болтать с копами.

Я вздрогнул, словно у меня в руке неожиданно оказалась змея.

Оказывается, я достал из кармана не свой телефон, а тот, красный, — его я перед выходом из дома тоже машинально сунул в карман.

— Вы оставили этот телефон себе, — продолжал металлический голос в трубке. — Вероятно, даже порылись в меню. Это очень плохо.

— Послушайте, я…

— Это очень, очень печально, доктор Беккер.

Я почувствовал себя примерно так, как если бы меня резко ударили кулаком в солнечное сплетение.

— Да, Пол, мы прекрасно знаем, кто вы, — продолжал собеседник. — Знаем, где вы живете. Знаем, что Клэр, ваша жена, очень хороша собой. Ваш сын — замечательный ребенок, такой резвый. Абсолютно здоровый, не так ли?

Я машинально огляделся. Домохозяйки, катящие перед собой тележки и оживленно болтающие друг с другом… пожилая пара… мальчишка-курьер на роликах… семейство индусов в национальных одеждах…

Ни у кого не было в руках мобильного телефона.

— Не разговаривайте больше с инспектором Коулом, доктор Беккер. Ни с ним, ни с другими полицейскими. Мы за вами наблюдаем.

— Кто это говорит? Вы что, мне угрожаете?

Незнакомый собеседник со вздохом сказал:

— Боюсь, что стадию угроз мы уже миновали. Я не люблю предупреждать дважды. Вы слишком любопытны. И это будет иметь некоторые последствия.

И, не дожидаясь ответа, он прервал соединение.

Я ощутил слабость в ногах и невольно прислонился к стеллажу.

— Пап, с тобой все в порядке?

Я через силу улыбнулся Билли и, слегка взъерошив ему волосы, сказал:

— Да, все о’кей. Тащи свой пистолет на кассу, пират.

Но при этом я не в силах был оторвать глаз от небольшой статьи внизу газетной страницы.

В статье сообщалось об исчезновении Шона Родригеса — мальчика десяти лет. Черного, из бедной семьи. Он постоянно пропадал на улице с компанией других таких же детей, поэтому его мать не сразу о нем забеспокоилась — думала, что он с приятелями опять куда-то удрал, объяснила она. В полицию она обратилась лишь некоторое время спустя.

Шон улыбался мне с фотографии. На нем был оранжевый пуловер. Снимок вышел на редкость удачный — казалось, мальчик вот-вот подмигнет мне со словами: «Привет, доктор Беккер! Помните меня?»

Да, Шон. Конечно, помню.

Разве я мог тебя забыть?

Ты был на первой из трех фотографий в моем новом мобильном телефоне.

Глава 11

Кош сидел на капитанском мостике своей яхты, полностью обнаженный.

Огромная яхта с выключенным двигателем лишь слегка покачивалась на волнах. Эта часть морского залива, омывавшего Эверглейдс, была пустынной, если не считать чаек, — неудивительно, поскольку вся прибрежная территория принадлежала Кошу.

Он смотрел в небо, ощущая собственное одиночество перед лицом необъятной стихии. Вечерние облака переливались всеми оттенками заката, от ярко-красного до темно-фиолетового. Словно тело, усеянное кровоподтеками.

Кош закрыл глаза, вдыхая запах йода и другой, более резкий — мангрового леса и гниющих в нем мертвых тел животных.

Белый ибис прокричал где-то вдалеке.

Кош разогнул правую ногу, ступня которой лежала у него на шее — это была «поза кобры», — и вытянул перед собой. Затем перешел к более сложной «позе паука», изгибая конечности под невероятными углами. Расположив их как нужно, он задержал дыхание и застыл неподвижно, как мертвый, про себя отсчитывая секунды. Наконец, вдохнув, привел руки и ноги в нормальное положение, потянулся и встал.