Цирк монстров

Пространство между сваями предполагалось использовать в качестве гаража, но в данном случае оно было заполнено клетками животных. Это были огромные цирковые клетки — некоторые на колесах, некоторые без них, стоящие прямо на земле. Прутья решеток были старыми, заржавленными, засовы отсутствовали, кое-где не было и дверей. Настоящий склад металлолома… хотя в причудливых очертаниях этого стального лабиринта было что-то зловещее, заставившее меня вспомнить словосочетание «ярмарка тьмы» из жутковатого романа Рэя Брэдбери.[12]

Протиснувшись в узкий проход между клетками, я заметил, что они не пусты: там обнаружились высохшие змеиные шкуры, панцири каких-то земноводных, чучело двухголового козла (явный трюк!), старые, покрытые плесенью цирковые костюмы на вешалках… В одной клетке я даже увидел отвратительную коллекцию заспиртованных в банках эмбрионов. Резкий запах гнили довершал впечатление.

Оступившись, я задел одну из клеток, укрытую брезентовым пологом. От толчка полог съехал на землю, и я увидел, что в клетке находятся люди.

Стоящие совершенно неподвижно.

В клоунских костюмах.

С пластиковыми пакетами на голове, закрывающими лицо.

— Черт!.. — выдохнул я.

— Это манекены, — сказала Конни.

— Ну и шуточки!..

— Вы что, испугались?

— Да ну что вы. Обожаю лазить по старым клеткам и натыкаться на мертвых клоунов.

Наконец мы добрались до центра лабиринта, и там нас ждало самое лучшее — огромная голова дьявола из папье-маше, рот которой служил входом на лестницу, уходящую вверх.

— Очевидно, это означает: «Добро пожаловать в преисподнюю Джорджа Дента! Оставь надежду всяк сюда входящий!», — нарочито зловещим тоном произнес я.

Конни улыбнулась.

Я вскарабкался по лестнице и просунул голову в открытый квадратный люк:

— Есть тут кто?

В третьеразрядных фильмах ужасов именно в такие моменты кого-то из героев — как правило, идиотов-тинейджеров, забравшихся в мрачный старый дом, — садистски убивает какой-нибудь Майкл Майерс.[13]

— Войдем, — не дождавшись ответа, наконец решил я.

Мы вошли в темный коридор, который привел нас в большую комнату. Первым, что бросилось мне в глаза, был гигантский плакат кинофильма «Под куполом самого большого в мире шапито». Он занимал целую стену. Наискось по нему шла размашистая надпись маркером: «Каждый новый день — это огненный обруч, сквозь который прыгают львы». Здесь обнаружились также старый крутолобый телевизор (интересно, черно-белый?), пластмассовый бюст Рональда Рейгана и другой такой же — Буша-младшего. У обоих посреди лица краснел клоунский нос. Но самым впечатляющим было множество фотографий: они покрывали стены от пола до потолка.

Я начал их рассматривать. На некоторых были настоящие легенды цирка: гигант Томайни и его перепиленная пополам жена, Мелвин Беркхарт, глотатель гвоздей, Дьябло, ученый пес.

Конни всплеснула руками:

— Потрясающе!

— Готов спорить, что ни одной моей фотографии у него нет.

— А тут надписи на каких-то иностранных языках… О, какая прелесть: «Роро, дрессированный енот-полоскун…»

Терраса, смежная с комнатой, была освещена.

Я вышел.

Небольшая квадратная терраса, примерно четыре на четыре метра, была окутана плотной москитной сеткой. В здешних местах это обычное дело — не будь таких сеток, насекомые целыми роями слетались бы в дома с наступлением вечера, когда зажигался свет.

Мой отец с невозмутимым видом сидел напротив меня в кресле-качалке. Он пил пиво и ел фасоль прямо из консервной банки деревянной ложкой. На столе рядом с ним лежал бинокль.

Отец указал на холодильник и лаконично мне сообщил:

— Пиво там.

Даже не поздоровался.

Не говоря уж о всяких там «Кого я вижу?!» и прочем в том же роде.

Я и сам толком не знал, облегчение, злость или разочарование чувствую от такого приема.

— Ты не слышал, как я вошел? — спросил я, открывая холодильник.

— Я наблюдал за воронами в бинокль. Грохот твоей колымаги их распугал.

— Я и не знал, что приехал на танке.

— Птицы любят это место, потому что оно спокойное. И люди, живущие здесь, тоже.

Он продолжал есть фасоль, краем глаза поглядывая на меня. Я взял из холодильника банку «Будвайзера» и вскрыл ее. Кроме пива, в холодильнике обнаружились остатки ростбифа, два просроченных йогурта и томатный сок. Типичный холодильник старика.

— Необычный у тебя гараж, — заметил я.

Он пожал плечами.

— И я уж не говорю об этом типе на регистрации, — прибавил я.

— Ты про Эдвара?

— Здоровенный чернокожий с глазами навыкате. Шея у него, как у боа-констриктора.

— Ну да, это Эдвар.

— Он сначала даже не хотел нас пропускать.

— Это потому, что я ему плачу. — Отец поставил банку на стол и промокнул губы салфеткой. — А когда ты говоришь нас, ты наверняка имеешь в виду девицу, которая обшаривает мой дом, пока ты заговариваешь мне зубы.

В этот момент на террасу вошла Конни.

— Я ничего не обшариваю, мистер Дент, — сказала она.

Отец замер, но только на мгновение. Потом протянул руку:

— Зовите меня Джордж.