Цирк в пространстве культуры

Рефлексы архаического обряда жертвоприношения, устанавливающего динамическое равновесие между человеком и животным (конем), проявлялись и в последующем развитии циркового искусства, в закреплении формы цирковых стационарных зданий и цирковых манежей. Конные зрелища функционировали в виде выступлений странствующих «конных штукарей» (кунстберейторов) и ярмарочных коноводов. В Европе были распространены рыцарские турниры, школы верховой езды и парфос-езда[133].

Принято считать, что круглая арена современных цирков была изобретена в жокейских клубах Англии для удобства верховой езды, а именно для того, чтобы наездникам не приходилось постоянно останавливать лошадь и разворачивать ее на краю поляны или прямоугольного манежа. С удобством конной езды по кругу было связано и появление в XVIII веке цирковых манежей, ставших образцом для всех последующих. Изобретателем стационарного циркового манежа нового времени считается Филипп Астлей, открывший в 1770 году в Лондоне школу верховой езды, где давались и представления, а затем в 1779 году построивший для нее специальное здание, названное Амфитеатром верховой езды. Именно Астлеем была основана и первая цирковая династия. Помимо конно-акробатических номеров в программе его цирка выступали дрессировщики собак, канатные плясуны, акробаты, клоуны, прыгуны и жонглеры; устраивались целые спектакли; его цирк стал «Лондоном в миниатюре», центром социальной жизни столицы[134]. Астлей, таким образом, положил начало релегитимизации циркового искусства в Европе.

Во Франции одним из первых стал цирк в Лионе, основанный Антонио Франкони. Он же открыл цирк и в Париже, а в 1807 году его сыновья соорудили для этого цирка во французской столице новое здание, на фронтоне которого впервые появилось слово «цирк»; тем самым была подчеркнута связь новой институции с античной традицией. Позднее братья Франкони создадут Олимпийский цирк-театр; основной его репертуар составят конные представления, включавшие высшую школу верховой езды, конную дрессировку и конную акробатику, суть которой заключалась в прыжках через ленты, полотнища или бумажные зеркала. То, что история новейшего цирка эпохи Франкони также начинается с лошади, прекрасно показано в фильме «Мазеппа», снятом французским режиссером и создателем конного театра «Зингаро» Бартабасом. Главный герой фильма, молодой художник Теодор Жерико[135]

, живет в цирке Франкони, пытаясь постичь тайну лошадиного галопа, и именно таким образом постепенно начинает осознавать магические истоки циркового искусства. Прислушиваясь к ритму бега лошади по кругу, Жерико понимает, что он – лишь часть космологического целого. Сцены с молодой наездницей в этом фильме явно изоморфны эротической части архаического обряда асвамеды, когда женщина оказывалась возлюбленной коня. В фильме Фрэнсиса Лоуренса «Воды слонам!», снятом по книге Сары Груэн, история цирка Бенцини становится историей жизни молодого служителя Джейкоба Дженковски и начинается фактически с того момента, когда юноша впервые видит грациозную наездницу Марлен, выступающую на ослепительно белом коне. В финале животное ложится на манеже, а Марлен припадает к нему всем телом. Элементы архаического обряда асвамеды повторяются в фильме и несколько позже, уже вне манежного пространства. По просьбе Марлен юноша вынужден пристрелить ее четвероногого любимца, умирающего от заражения крови; при этом в начале этой сцены девушка возлежит с уходящим из жизни белым скакуном. Следует отметить, что архаические акценты представлены в фильме намного ярче, чем в одноименном романе Груэн.

Кадр из фильма Фрэнсиса Лоурэнса «Воды слонам!», 2011 г.

Примечательно, что в рассказе Александра Куприна «Allez» также возникают аналогии с архаическим обрядом заклания белого коня: