Цитадель бога смерти

Потихоньку они пересекли площадь. На севере города улицы были гораздо лучше, так как там находились дома зажиточных граждан. Они были лучше освещены, но здесь было много патрулей, которых им следовало избегать. Тирус хорошо видел при свете факелов и поэтому не возобновлял свой волшебный источник света. Он нашел ту улицу, где была расположена гостиница. В ней они намеревались отдохнуть с комфортом. Когда они подошли к ней, то увидели у входа нескольких полицейских, беседующих с хозяином гостиницы. Это было то, чего он боялся, когда они шли сюда. Мысль о мягкой постели, в которой они могли бы выспаться, была очень заманчивой. Но как он мог объяснить кровь на своей одежде и состояние Эрейзана? Он мог бы с помощью магии убрать все следы борьбы, сделать так, чтобы полицейские не задавали вопросов, но их было слишком много, а такое количество волшебной энергии вызвало бы интерес Врадуира. Рисковать нельзя. Есть же пути, которые не требуют риска и безопасны. Осторожно Тирус повел Эрейзана от гостиницы.

— Придется пройти еще немного, — подбодрил он друга. Волшебный колпак не позволил их не только видеть, но и слышать, но чем меньше они будут говорить, тем меньше вероятности, что их обнаружат.

— Мне… мне лучше. Думаю, что могу идти и сам.

Эрейзан был еще слаб, но он не упал, когда Тирус отпустил его. Они ушли с улицы Ткачей и пошли по извилистым улицам, все время держа направление к стенам. Только когда они оказались под защитой стен часовой башни, Тирус снял свой волшебный колпак, спрятав его в тайники своего могущества. Колпак мог обмануть глаза и уши тех, от кого прячутся. Поэтому Тирус хотел, чтобы его чувства освободились от всякой преграды. Тирус вгляделся в темноту, пытаясь рассмотреть какие-то темные неясные очертания. На стенах горели сигнальные огни, но они делали темноту внизу, под стенами, еще гуще.

— Ты можешь смотреть? — с надеждой спросил он Эрейзана.

— Конечно. Впереди дубовые ворота.

Постепенно глаза Тируса привыкли к темноте. Теперь он мог уже различать кое-что впереди. Затянутое облаками небо отражайте свет факелов и благодаря этому призрачному освещению, они обнаружили, что находятся между внутренними стенами и линией укреплений.

Эрейзан прижался ухом к воротам, пытаясь услышать, что находится с другой стороны ворот.

— Никого, — кивнув, сказал он.

Он отступил в сторону, пока Тирус осторожно открывал ворота. Он возился довольно долго. Наконец болт с легким скрипом отошел в сторону и ворота бесшумно распахнулись. Тирус натянул капюшон на голову, чтобы закрыть свои светлые волосы, которые могли увидеть со стен, и они, осторожно оглядываясь, выскользнули из ворот.

Тирус, припомнив план города, уверенно повернул направо. Эрейзан медленно шел за ним, все еще не придя в себя. Тирус пытался его поддержать, но акробат с раздражением оттолкнул его.

Им говорили, что эта часть городских стен проходила вдоль северного берега. Берег был неприступен из-за отвесных утесов, стеной стоящих вдоль него. Поэтому городские стены здесь охранялись гораздо меньше, а те ворота, через которые они вышли, были здесь единственным входом в город и он как нельзя лучше соответствовал их намерению уйти из города незамеченными.

Они прошли между земляными холмами, ямами и другими оборонительными сооружениями. Высоко над ними по стене от башни к башне ходили часовые. Но они, в основном, наблюдали за дальними подступами к городу, не обращая внимания на то, что происходит внизу под стенами. Эрейзан и Тирус прятались в земляных укреплениях, выжидая момента, когда часовые отвернутся. Наконец они смогли перебежать густую тень наружной стены.

Совсем недалеко от них сонный солдат охранял выход через стену, его голова лежала на руках, крепко сжимавших копье. Эта часть стены была неприступной, так как за ней находились крутые утесы, обрывающиеся в море, и часовые, назначаемые на этот пост, знали, что служба их простая формальность. Они безмятежно дремали, не опасаясь нападений. И все же солдат мог проснуться, если бы услышал какой-нибудь необычный звук, предположив, что злоумышленники подбираются к воротам.

Эрейзан сказал Тирусу на ухо:

— Я уже пришел в себя и могу пристукнуть его тихонько.

— Сделаем что-нибудь другое, более безопасное.

— Но ты уже много истратил своего могущества, — сказал Эрейзан, но Тирус успокоил его.

— Еще немного.

Он закрыл глаза и направил свое существо к сонному часовому. Тирус начал говорить, но слов слышно не было. Таинственное пение звучало в его мозгу. Наконец он вернулся в этот мир и сказал:

— Теперь он не заметит нас.

Тирус пошел дальше, и Эрейзан последовал за ним без колебания, полностью доверяя ему. Они шли в тени стен, направляясь к выходу. Когда друзья подошли к воротам, часовой поднял голову и посмотрел прямо на них. Но он не сказал ничего. Глаза его были пусты, челюсть безвольно отвисла.

— Здесь никого нет, — сказал Тирус странным утробным голосом.

— Здесь никого нет, — повторил часовой. Его губы едва слушались его.

— Ты ничего необычного не видишь.

— Ничего…